Тебе желаю счастья - Олли Ро (2021)

Вот только второстепенных ролей в своей жизни я уже отыграла достаточно и теперь согласна только на главную.

Поэтому лишь недоуменно вползла следом, спотыкаясь о белоснежные мужские кроссовки, стоявшие теперь аккурат посреди придверного коврика. Из глубины квартиры сквозь металлический грохот кастрюль послышался обиженно-грустный, даже можно сказать удрученный, голос, и из кухни выглянула обнаглевшая в край любовь всей моей жизни.

— Слушай, а что, борща нет? Мы с Козой такие голодные!

Нет, вы посмотрите на него!

Ну не охренел ли?

— А что, жена совсем не кормит?! — таки вспомнила я о ненавистной Кукушкиной.

Стас, лицо которого я испепеляла собственным праведным негодованием, осклабился, взметнул брови вверх и обернулся, словно выискивая кого-то за своей спиной и, никого там не обнаружив, уточнил.

— Ты у меня спрашиваешь?

— Уж точно не у Козы. А больше здесь никто не присутствует.

— Меня жена не кормит, нет. Наверное, кормила бы… Если бы была.

— В роддоме лежит?

Стас тяжело вздохнул.

— Нам, несомненно, нужно многое обсудить, Стрекоза, и мы обязательно этим займемся, но сейчас я сведу все к односложным ответам, если позволишь. Холост. Детей нет. И пока не предвидится.

Глаза мои испуганно округлились, и Стас, выставив руки перед собой, словно останавливая чехарду воображаемых мною бредовых ужасов, где Кукушкина умирает вместе с не рожденным младенцем, поспешил дополнить свои чересчур скупые односложные ответы.

— Никаких драм, Стрекоза! Всего лишь комбинация из рогатого меня, меркантильной Анжелы и беременности, которой никогда не существовало.

Улыбнулся, как ни в чем не бывало. Подмигнул. И двинулся навстречу. А у меня от признаний Калинина внутренности сжались и затряслись поджилки. Глаза метнулись к правой руке, где на безымянном пальце не обнаружилось ни кольца, ни намека на него.

Стас приближался, не отрывая от меня взгляд, гипнотизируя и двигаясь плавно, словно хищник перед броском. Сначала в мое личное пространство ворвался умопомрачительный мужской запах, а потом и сам его обладатель, остановившийся в нескольких миллиметрах от меня, в той самой опасной близости, когда тела, словно намагниченные, притягиваются и спаиваются друг с другом кожа к коже. Мне даже показалось, что я слышу размеренные глухие удары его сердца. Точно его, потому как мое сейчас трепыхается в ритме автоматной очереди.

— Никто меня не кормит, малыш, вот уж сто пятьдесят четыре дня, — едва слышно, в самые губы говорит Стас, и еда — это последнее, о чем возникают мысли, когда в мозг врывается его бархатный шепот. Отощавшим любовь всей моей жизни не выглядит, а вот возбужденным очень даже!

Нервно сглатываю, а Калинин, словно читая мысли, продолжает говорить.

— Я такой голодный, Рони!

Божечки!

Это все, о чем успела подумать я перед тем, как мой рот был молниеносно атакован горячим, страстным и да — голодным — поцелуем!

Одна мужская рука, путаясь в волосах, крепко держала затылок, не позволяя отстраниться, даже чтобы глотнуть хотя бы немного отрезвляющего воздуха, напрочь украденного Стасом из моих легких. Другая, нырнула под расстегнутый пуховик, который я так и не успела снять, и нагло, жадно, бесстыдно и восхитительно приятно поглаживала и стискивала талию, то и дело соскальзывая ниже, сжимая попку и, как я подозреваю, искала подол, чтобы непременно забраться под платье, надетое мною в мороз по случаю сдачи зачета по английскому,

Злорадно мысленно хохотнула, вспомнив, что на мне теплые колготки в сто двадцать ден, а под ними целомудренные слипы с завышенной талией, надежно оберегающие мои придатки в основном от переохлаждения, а теперь еще и от легкого доступа не в меру наглых мужских пальцев к порочно разгоряченной плоти. О да, Станислав Игоревич, так легко этот бастион сегодня не падет!