Тебе желаю счастья - Олли Ро (2021)

И как бы страсть не захватывала меня все сильнее с каждой секундой, как бы не пульсировали взбудораженные нервы, охваченные желанием отдать этому мужчине все, что захочет прямо здесь на коврике, не утрудившись стянуть не очень удобные, но такие красивые замшевые сапожки, дотошный мозг блокировал телесные позывы и настырно высчитывал, сто пятьдесят четыре дня назад — это какое число?

С арифметикой, хвала небесам, у меня отношения гораздо более близкие, нежели с философией, поэтому даже такие суровые условия, как ласкающий горячий язык внутри моего рта, вызывающий неконтролируемое возбуждение в совершенно другой эрогенной точке организма, не помешали высчитать необходимую дату.

Божечки!

Сто пятьдесят четыре дня назад мы ехали в Карелию. Двадцать четвертое июля. Озеро. Капот. Его пальцы во мне, а я вся на нем…

От облегчения, возникшего после решения несложной, но такой важной задачки, застонала прямо в рот Калинина и, почувствовав ответный рык, складывающийся в едва разборчивое «посчитала, наконец!», выронила сумку и позволила себе взаимность. Обхватила руками мужскую талию, забираясь холодными пальцами под толстовку, согревая их о гладкие косые мышцы, упруго перекатывающиеся под пылающей кожей, привстала на носочки и ответила на поцелуй.

Так же голодно, так же жадно, так же горячо.

Глава 39

Пуховик слетел на пол вслед за сумкой, к ним присоединилась толстовка и футболка Стаса, оставив неприкрытым крепкий мужской торс. Получив доступ к широкой мускулистой груди, я нетерпеливо оглаживала ее ладонями, то и дело цепляясь за бусинки его твердых коричневатых сосков, отчего мои собственные заныли от напряжения и нехватки ласки, ведь руки Калинина вовсю тискали мою задницу, затянутую в гладкую, плотную микрофибру.

Удивительно, каким правильным теперь кажется происходящее вокруг.

Как же невыносимо жарко. В этих дурацких колготках, вмиг ставших неудобными сапогах и в шерстяном платье с длинными рукавами я чувствовала себя, как морж в бане — адски горячо и душно!

Стас, впрочем, явно был озадачен той же проблемой.

Покусывая меня за подбородок, шею, ушко, он между тем начинал злиться от того, что посадка на тугих колготках слишком высокая, талия на платье слишком занижена, вместо удобного декольте белый воротничок под горло, а потайная молния, расположенная не на спине, а где-то сбоку никак не находилась под нетерпеливыми пальцами. В общем, упакована я была, словно леденец на палочке, обертка которого склеена прочнее, чем подошва на китайских кроссовках.

Так и не подобравшись к моей груди ни сверху, ни снизу, Стас рыкнул, подхватил меня на руки и в несколько шагов достиг дивана, усадив на себя сверху.

Божечки!

Никакие колготки не могли помешать мне почувствовать его устойчивые мужские намерения! Даже сквозь плотные джинсы вздыбленный орган недвусмысленно намекал на свой внушительный размер и титановую твердость.

Он прямо таки молил об освобождении, а добро внутри меня против насильного заточения, поэтому руки самопроизвольно соскользнули с груди на ширинку.

Однако в самый неподходящий момент градус сексуального моего напряжения значительно понизили превратившиеся в настоящие орудия пыток сапоги. Их узкие голенища в столь нестандартной для обутой женщины позе туго сжимали мои икры, нарушая циркуляцию крови.

Что за наказание!

И если сначала я решила продолжить вызволение из плена джинс естества Калинина, плюнув на неудобство в расчете, что можно и потерпеть во имя благого дела, то уже через минуту ни поцелуи, ни страстные ласки, ни мысли о возбужденном члене оказались не способны затмить дискомфорт в ногах.

И я заныла.

— Стас… Стас… — но Калинин не отвечал, посчитав, что стоны мои от удовольствия и наслаждения, и лишь активнее шарил руками по телу. — Стас… Ну Стас… Подожди…

— Ничего не бойся, маленькая, тебе будет хорошо, обещаю… О, вот она!