Ведьмин вяз - Тана Френч (2020)

Я вспомнил Мелиссу, как она сидела в моей кровати, раскрасневшаяся от температуры, несла оживленный гриппозный вздор, я варил для нее яйца всмятку, жарил тосты, делал травяной чай, читал “Винни-Пуха” с телефона, а она слушала, положив голову мне на грудь. Вспомнил, как мама, сидя по-турецки на полу, играла со мной в “Снап”, собранные в хвост волосы падали ей на плечо, она заносила руку над картами, и по лицу ее блуждала полуулыбка; вспомнил, как папа, откинувшись в кресле, не спеша и серьезно читал при свете торшера мое школьное сочинение. [29]Очень хорошо, мне нравится, как ты выстроил композицию… Мне хотелось полежать так подольше, вспомнить все хорошее, что со мной было, все попойки и проделки с Шоном и Деком, все безумные вечеринки в колледже, всех девчонок, все сказки на ночь, все летние каникулы, проведенные с Хьюго, Сюзанной и Леоном в Доме с плющом. Но я был вымотан до мозга костей, телесно, душевно, то отключался, то снова приходил в себя, постель согревалась, таблетки действовали, глаза слипались. Последнее, что помню, – я подумал, до чего же все-таки жаль, что в конце концов уснуть оказалось так просто.

13

Ничего у меня, конечно же, не вышло. В какой-то момент я, видимо, позвонил Мелиссе и оставил на автоответчике сообщение, состоявшее в основном из извинений и бессмысленного неразборчивого бормотания. Послушав его, она тут же позвонила моим родителям, они бросились в Дом с плющом и обнаружили в саду мертвого Рафферти в луже крови, а меня полумертвого в луже рвоты в постели. Даже не представляю, каково им пришлось в следующие несколько часов. Очнулся я снова в больнице, чувствуя себя так, словно у меня похмелье всех похмелий и меня долго били ногами в живот, меня снова окутала вонь болезней и дезинфектанта, а со стула возле кровати привычно таращился угрюмый коп в униформе.

Сперва я решил, что не оправился от последствий той ночи в моей квартире, и никак не мог понять, отчего это коп смотрит на меня волком. Нащупал на голове заживший шрам и так перепугался – сколько же я здесь пролежал?! – что пришла медсестра и сделала мне успокоительный укол. Когда явились двое детективов, я уже ничего не соображал, уставился на них сонно и спросил, нашли они мою машину или нет и на месте ли мои ноги.

Через некоторое время я более-менее пришел в сознание и меня допросили, на деле же, следуя строжайшим наставлениям дорогого адвоката, которого наняли для меня родители, я отвечал “без комментариев” на многочисленные вопросы двух детективов, они же, хоть и напускали на себя бесстрастный вид, явно мечтали порвать меня на куски и обоссать ошметки. Но в том маловразумительном сообщении, которое я отправил Мелиссе, отчетливо слышалось подкрался ко мне, я думал, это грабитель, перепугался… потом снова бормотание и мне жаль, мне так жаль (мне пришлось выслушать это сообщение на суде, и это оказался один из самых гадких моментов всего процесса, при том что и прочие-то были не сильно лучше). Когда я очнулся и вспомнил, что произошло, версия событий уже сложилась и окрепла практически в том виде, в котором моя защита использовала ее на суде: Рафферти приехал ко мне, чтобы проверить слова Сюзанны, дверь была открыта (мать, Луиза и почтальон подтвердили, что в последнее время я регулярно забывал ее запирать, а то и вовсе оставлял распахнутой настежь, почтальон даже сделал мне замечание, но я его не послушал), на террасе было темно, несчастный страдалец с ПТСР заново пережил ужас нападения, сломавшего ему жизнь, и в исступлении набросился на незваного гостя, искренне веря, что защищает себя (тут показания экспертов – мудака невропатолога и нескольких психологов, душераздирающие признания моих родных и Мелиссы), а когда вышел из транса и увидел окровавленное лицо Рафферти, ужаснулся и попытался покончить с собой.