Голос сердца - Юлия Богатырёва (2018)

Я не смогла сдержать улыбку. Это же надо додуматься меня обозвать «госпожой прокурором»! Интересно, как у него только получается меня рассмешить, когда я так на него зла? Извинился вроде искренне, даже дураком себя обозвал. И В глаза смотрит так умоляюще. Так уж и быть, сменю гнев на милость, но пусть не думает, что свои обещания ему не придется выполнять. «Сейчас ты, голубчик, мне все расскажешь» — подумала я и тут же потребовала подробного отчета о недавних событиях его жизни. Видно было, что Адаму не хотелось рассказывать, но коль назвался груздем — полезай в кузовок — пришлось ему мне поведать и о ссоре с тренером и о разговоре с отцом. И из-за этой ерунды я сидела как на иголках весь день? Что, так сложно было сказать мне сразу? Неужели он настолько мне не доверяет, что не захотел по-дружески со мной поделиться своими проблемами? Я же вижу, даже сейчас Адам по капле выдавливает из себя информацию, да и то только потому, что пообещал рассказать. Обидно! Ах нет, оказывается, он всего лишь пытался не втягивать меня в свои проблемы. Какое благородство! Ну что за невозможный человек! Я только-только успокоилась, а он опять умудрился меня разозлить. Нет, этот чеченец и святого доведет до белого каления! Придётся раз и навсегда разъяснить ему, что если он и дальше хочет со мной общаться, то утаивать от меня информацию — очень глупо и недальновидно! Ну как он не понимает, что как только мы заключили между собой наш дурацкий договор, то оказались в одной упряжке? Разве не ясно, что теперь все, что с ним происходит, напрямую отражается и на мне? Пришлось сказать ему все это прямым текстом, так как на вежливые намеки у меня уже не хватало ни сил, ни терпения. Зато высказавшись в таком роде, я как-то сразу успокоилась. Видимо, за этот день я перевыполнила свою годовую норму по злости и гневу, и на последний всплеск осталось крайне мало сил.

Угомонившись, я вознамерилась дальше порасспрашивать его о личной жизни. Но не тут-то было. Виталий Сергеевич, вошел в аудиторию как назло именно сейчас — оказывается, перемена уже закончилась. «Ну ладно, дорогой мой, еще не вечер — подумала я глядя на Адама — еще успею выпытать у тебя все, что меня интересует». По-моему, он отлично понял, что означает мой взгляд, потому что на лице его я прочла большие опасения предстоящему разговору. Интересно, почему он так не хочет ничего о себе рассказывать? Боится, что разболтаю кому-нибудь? Так я же не из болтливых, уж это-то он должен был заметить. А если не это, то тогда, что? Вот про это и спрошу на следующей перемене.

Едва дождавшись окончания пары, я тут же начала приводить свой план в действие:

— Ну что, Адам, ты готов отвечать на мои вопросы? — спросила я парня, хитро улыбаясь. Идолбаев нервно посмотрел на меня и вздохнул:

— Куда же я денусь с подводной лодки.

И невооруженным глазом было заметно, что мы поменялись местами: сейчас ему хотелось оказаться как можно дальше от меня, так же как мне от него утром. Семинар, который только что закончился, был на сегодня последним: одногруппники собирали свои манатки и покидали аудиторию, чтобы разбрестись по домам. Только мы с Адамом не шевелились и напряженно разглядывали друг друга. Как только я сформулировала свой вопрос и набрала в грудь побольше воздуха, лицо Идолбаева вдруг стало спокойно-решительным и он сказал:

— Я постараюсь честно ответить на все твои вопросы, обещаю. Но только не здесь и не сегодня. Сегодня был слишком тяжелый день и не знаю как ты, а я устал. Давай сходим куда-нибудь завтра? Здесь неудобно разговаривать — учеба мешает, все время прерывают и слишком много лишних ушей. Согласна?