Семь дней до Мегиддо - Сергей Лукьяненко (2021)

Может быть, даже единственный, оставшийся после этого в живых.

Повод ли это для других Гнёзд рассматривать меня как союзника?

Я очень надеялся, что да.

Во всяком случае, люди вокруг считают так. Поэтому Лихачёв и не забрал «корочку», а вовсе не потому, что я такой красавец и умница. Поэтому вежливые ребята из ФСБ дотошно меня расспросили, изъяли чудо-патроны, но не стали ни запугивать, ни вербовать, ни даже отбирать пистолет. Поэтому вчера пришёл безымянный человек со Старой площади… вовсе не из благодарности отцу.

Оказанные услуги чего-то стоят лишь если ты рассчитываешь на новые.

Может быть, так решат и другие Изменённые?

Я слопал яйца и пару тостов, выпил две кружки сладкого чая. Застегнул кобуру. Выстиранная ветровка была немного мятой, но ничего, на теле отвисится…

Входная дверь содрогнулась от тяжёлого удара.

На мгновение я застыл, глядя вдоль коридора на лёгкое облачко пыли, расходящееся от двери. Нет, сама дверь устояла — хорошая стальная дверь, поставленная лет тридцать назад. И рама с заведёнными в бетон металлическими штырями выдержала. Пыль шла от дверной обивки и посыпавшейся штукатурки.

Я сразу вспомнил, как тварь в Гнезде пыталась выбить дверь из инопланетного сплава.

Нет, пожалуй, моя бы не устояла перед таким монстром.

Ещё один удар. Дверь опять вздрогнула, но выдержала.

Кто бы там ни был, сейчас весь дом проснётся!

Сейчас же родители проснутся. Испугаются за меня. Кинутся вниз по лестнице…

Я сделал шаг к двери, нашаривая пистолет. Если там монстр, то ничего я с ним не сделаю, обычными-то пулями. Даже если он видимый. Я ведь не ускорен Гнездом, не прикрыт им от ударов…

В дверь ударили ещё раз, но на этот раз гораздо слабее.

И я услышал шёпот, идущий изнутри головы.

«Оставайся дома…»

Вот это походило на монстра в Гнезде. Точно такие же слова-картинки. Только не громкие и разборчивые, а бормотание на краю сознания.

«Живи…»

Ещё один удар, совсем слабый. И тишина.

Что на меня нашло — сам не знаю. То ли затихающая сила ударов. То ли невнятность слов.

Будь тварь сильнее, она бы ворвалась и убила меня.

А она лишь хотела напугать.

Задвижку заело, но я рванул её изо всех сил, провернул замок, распахнул дверь, держа пистолет перед собой.

На площадке никого не было, а вот с лестницы доносился топот ног.

Ломившаяся ко мне тварь убегала!

Я кинулся вслед, не раздумывая, пытаясь если не догнать, то хотя бы увидеть. На мгновение мне показалось, что я заметил быструю тень, в прыжке оттолкнувшуюся от стены и кубарем понёсшуюся вниз. Но когда я сбежал со ступеней, подъездная дверь была распахнута, а в переулке никого не оказалось.

Опустив ствол, я несколько секунд бдительно оглядывал окрестности, пока не обнаружил, что стою в луже от ночного дождя. Спрятал пистолет, вошёл и прикрыл дверь.

Посмотрел на консьержа.

Тот сидел на полу, прислонившись к стене, и потирал голову. Глянул на меня и сказал:

— Ну и дружки у тебя… Максим.

— У меня?

Он встал, крякнув и придерживаясь за стену.

— Покурить собрался… а этот у дверей тёрся. Парень в плаще, капюшон на лицо надвинут, худой… — он замялся. — Угловатый какой-то, будто ломаный. И словно горбатый. Но высокий! Шмыг в подъезд, я его за плечо, он сказал: «К Максиму»…

— Виктор Андреевич, а он точно это сказал? — уточнил я.

Консьерж задумался.

— Сказал… странно как-то… но я точно слышал! Я его держу, а он вдруг мне в лоб… кастет у него, гадёныша, что ли… ну и дружок…

— Да какой он мне дружок? — сказал я. — Таких друзей… сами знаете, за что — и в музей. Хулиганьё мелкое. Петарды у меня под дверью взорвал.

— А! — Андреич кивнул. — То-то я слышал грохот… Кто это?

— Знать бы… — пробормотал я. — Вы как, живой? Сотрясения нет?

Консьерж вяло пожал плечами. Сказал:

— Ты свидетель, я пытался задержать.