Три дня Индиго - Сергей Лукьяненко

Он, похоже, ещё и поил меня. В какой-то миг в горле совсем пересохло, я мимолётно пожалел о том, что никаких поильников тут не предусмотрено… и вдруг жажда исчезла.

Может быть, чешуйчатая ткань прилипла к моей коже, вросла в неё, дотянулась до сосудов? Или тут действовали какие-то устройства, о которых я и не догадывался, направлявшие жидкость прямо в кровь или желудок?

Я не думал об этом.

Я прыгал, глядя на карту, где мерцали два огонька, красный и зелёный.

Видит ли моё приближение девушка Ника?

Жива ли Милана?

Глава 5

Я словно отключился от всего, кроме движения. Запретил себе думать о чём-то другом. Моя спасительная шпага превратилась в короткую дубинку с гардой, «склон» вёл всё ниже и ниже, Земля висела за спиной, и где-то там, в центре Москвы, ждала меня Дарина… которой я вновь изменил.

Мерзкая, трусливая мысль вдруг мелькнула в сознании: если Милана погибла, то этот безумный любовный треугольник, в котором я мечусь, исчез.

Нет, только не подумайте, что я этого хотел!

Но — мысль проскочила.

Если бы я верил в Бога, то подумал бы, что человек изначально склонен ко злу. Грехопадение, козни дьявола и всякое такое.

Но Бог и космические пришельцы как-то слабо совместимы, мне кажется.

Люди и без дьявола умеют быть мерзкими. Просто нам удобно перекладывать на других свои грязные мыслишки и делишки.

Я вдруг представил, как отреагировала бы Дарина, услышь она мою мысль о Милане. Да она бы отшатнулась с омерзением, не сомневаюсь!

Так что же, Изменённые лучше, чем мы?

Да. Наверное, лучше.

Может быть потому, что связаны Гнездом. Если Слуги — это эгоизм в абсолюте, безразличие к чужим мыслям и чувствам, то Изменённые — их полная противоположность. Нет, они не коллективный разум, не скованные единой волей разумные насекомые, но они чувствуют друг друга. И я это ощутил, когда был призван.

Только бы Милана осталась жива!

Я не пытался засечь время, да и не знал, способен ли на это скафандр. Может быть он и кофе мне мог сварить, да только как это понять, инструкция не прилагалась.

Но мне кажется, что прошло около часа, прежде чем пространство перед глазами неуловимо изменилось. Словно мигнул кадр на экране: вот я в очередной раз взмываю вверх, передо мной плоская унылая равнина; в следующий миг на ней появляется неуклюжая посадочная ступень «Орла», а за ней — вырастает из грунта тёмный купол чужого корабля.

Я вернулся в зону маскировки Инсека.

Каждый следующий прыжок я делал всё короче и короче, и то ли успел научиться такому передвижению, то ли мне просто повезло, но я даже ни разу не упал, остановившись метрах в пятидесяти от «Орла».

Привалившись спиной к трубчатой опоре, сидела Милана.

Выглядела она так, словно устала и присела отдохнуть. И задремала. Ну да, конечно…

Больше никого рядом не было.

Но красный огонёк на карте горел.

— Убери карту, — велел я скафандру. — И включи связь!

Огонёк погас. Наверное, это значило, что и связь возобновилась?

Я стоял и смотрел на девушку. Стекло её шлёма было равномерно-тёмным, непроницаемым.

Потом сказал:

— Не будем притворяться. Милана жива?

Из-за ступени вышла Ника. Как я её не видел раньше?

У Слуг есть какая-то маскировка?

А почему бы и нет? У монстров, нападавших на Гнездо, была.

— Хорошо прыгаешь, — сказала Ника. — Да, она жива, только неподвижна.

Как же это жутко выглядело! Молодая, красивая девушка, стоящая в безвоздушном пространстве на ледяных камнях. Летнее платьице… и тонкая плёнка воздуха вокруг.

А почему я её слышу?

И, кстати, как она слышит меня?

— Это хорошо, что ты меня слышишь, — сказал я. — Алекс не мог.

— Я подключилась к её скафандру, — ответила Ника, кивнув на неподвижную Милану. — Сильная технология, но любая технология уязвима… Алекс мёртв?

— Да, я его убил.