Три дня Индиго - Сергей Лукьяненко

— Всё, что нам нужно, это любовь, — мрачно сказал Виталий Антонович.

— Ответ неверный, — усмехнулся Иван. — Всем нужно только одно — вечность. Бессмертие. Ваши чудесные религии, ваши научные мечтания, всё это об одном: как бы прожить подольше, а в идеале вообще жизнь вечную поиметь. Потому что умирать, дорогие мои, никто не хочет. А выход только один — переход в постсингулярную стадию. Но для этого надо создать много, много смыслов. Никакое обычное долголетие, никакие исследования пространства и времени, никакие эксперименты с материей этого не дают. Сознание невозможно перенести в электронную форму, как мечтают ваши трансгуманисты. Живой организм не может обновляться вечно, да и кардинально это ничего не меняет, что бы ни придумывали биологи. Все разумные формы жизни, нажравшись от пуза и удовлетворив своё первичное любопытство об устройстве Вселенной, стремятся перейти в высшую форму существования.

— Допустим, — сказал я. — И что, самим мирно жить и плодить смыслы нельзя?

— Можно, но сожрут по дороге. Все жрут всех, потому что боятся, что сожрут их. Замкнутый круг. Инсекам не понравилась наша экспансия, нам не понравилась их заносчивость… Несколько сотен лет мы конфликтовали, несколько сотен лет мы воевали активно. Они делали ставку на киборгизацию и псевдоразумные машины, мы на биологическую изменчивость и создание специализированных форм людей. У обоих подходов были свои плюсы и минусы.

— Что за цивилизация у вас была? — спросил Виталий Антонович. — Просто интересно.

— Самая обычная цивилизация, — усмехнулся Прежний. — Население, мечтающее продвинуться повыше; элита, стремящаяся сохранить власть. Военные, учёные, рабочие. Миры были разные, попади вы в некоторые — решили бы, что это коммунистическая утопия, попади в другие — приняли бы за мрачный мир тоталитарной диктатуры. Земля и тогда оставалась на особом положении, всё-таки прародина. Самый населённый, зелёный, обитаемый мир. Не слишком загаженный производством, для этого была Венера. Не слишком военизированный, для этого был Фаэтон.

— Да ладно… — сказал Виталий с негодованием.

— Мне совершенно безразлично, верите вы или нет, — ответил Иван. — Итак, шла война. Достаточно жестокая. Если будете общаться с Инсеком, Максим, спросите его про Фрадар и Леле.

— Это имена? — уточнил я.

— Названия миров-колоний. Пусть расскажет, что там было, ваше отношение к Инсекам может резко измениться… А потом они нанесли удар по Солнечной системе. Мы прошляпили прорыв, никто не ожидал столь архаичной атаки, как налёт кораблей на релятивистских скоростях. Венера превратилась в раскалённый ад, Фаэтон распался на фрагменты…

— Фаэтон если и был, то развалился не шесть тысяч лет назад! — громко сказал Виталий. — Научные данные…

Иван с улыбкой посмотрел на него, и Виталий замолчал.

— Земля тоже пострадала. Потопы, извержения, катаклизмы… цивилизация была разрушена, люди впали в дикость. И мы были вынуждены сделать неожиданный ход. Превратить родную планету в собственную колонию. Стать для одичавших соплеменников богами. И — черпать с Земли всё новых и новых Изменённых. Мы снова начали побеждать, мы очень аккуратно и бережно развивали Землю… и вновь получили сюрприз от Инсеков. Астероид Оумуамуа. Он пролетел сквозь систему в две тысячи семнадцатом году, мы понимали, что это рукотворный объект… но он летел так медленно…

Иван замолчал. Потом сказал:

— Если что — я сразу предлагал активные действия. Вплоть до создания флота космических кораблей. Мне отказали. Понимаете, никто уже не воюет такими методами. А оказалось, что Инсеки запустили кластер боевых кораблей на медленной скорости… и вот он добрался до Земли.

Он вдруг повернулся, уставился на дверь кафе. Оттуда мгновенно выскочила официантка, подбежала к столику. Лицо у неё было взволнованное и испуганное, будто в кафешку заглянул президент и попросил пожарить ему быстренько шашлыка.