Три дня Индиго - Сергей Лукьяненко

— Макс, самому-то не смешно такое говорить? — огрызнулся Виталий. — Я пойду. Пойду умирать, я это понимаю, но я должен попробовать. Обвешусь магазинами, взрывчаткой… у меня есть. Ну не могу я не пойти, понимаешь? Не пойду — потом повешусь! Это шанс спасти моего сына!

— Он тебя и не помнит!

— Я его помню!

Вот что тут сказать?

Я понимал старшего. И что он неправ — тоже понимал. Но это ничего не меняло.

— Попробуем взять ещё боеприпасов, — предложил я. — И позовём наших.

— Двух дедов и старуху?

— Елена ещё сто очков тебе вперёд даст, — мрачно сказал я. — Деда Боря отвязный, мне кажется, ему и умирать не страшно. А Василий не такой уж и дед.

— Из него хреновый боец, — возразил Виталий. — Да и в городе его нет. Наших пацанов я не позову, даже не надейся. И в нашей тусовке нет других людей, кому я могу довериться.

— Лихачёв?

Виталий покачал головой:

— Первым делом подумал. Своих он не потащит, а если бы потащил — то не убивать, а арестовывать. В одиночку не пойдёт, скорее уж нас арестует. С самыми лучшими намерениями.

Я кивнул. Всё так. Сказал:

— Но… Елене я позвоню.

Старший кивнул. Я понял, что он смирился с моим участием.

— А деда Боря?

— Свяжусь…

Мы знали, где сегодня вечером соберутся Слуги. Мы знали, сколько их будет. Мы знали, когда начнётся их встреча.

И никаких колебаний, правильно ли будет уничтожить полсотни разумных гуманоидов у нас не было. Людьми мы их не считали, а они человеческие жизни не жалели.

Мы только не знали, как их убить.

— Встретимся здесь, — предложил я. — Ровно в шесть. Нормально?

Виталий кивнул. К нам подошла официантка, как-то боязливо оглядываясь, словно опасалась, что появится Иван.

Чем он её так напугал-то?

Ведь милейший человек. С виду.

— Закусочку к коньяку? — спросила она.

— Айгуль, забери бутылку, — ответил Виталий. — В холодильник только не надо ставить, не употребляют коньяк холодным. Мы поздно вечером вернёмся допивать. Надеюсь… На мой счёт запиши… нет, лучше, сейчас рассчитаюсь.

— Заплачено уже, — смущённо ответила официантка.

— Да? — поразился Виталий.

Айгуль задумалась.

— Заплачено. Да.

Виталий пожал плечами.

— Хорошо. Тогда кофе мне сделай. Двойной эспрессо.

Кафе потихоньку начало оживать. Выглянул, кивнул нам и исчез внутри повар. За крайний столик села случайная парочка, любуясь церковью.

— Я попробую добыть нормальные боеприпасы, — повторил я. — У тебя «макаров» найдётся? Мой… того.

— Найду, — ответил Виталий, не уточняя. — Ты патронов добудь, главное.

Я кивнул. Спросил:

— Слушай, ты когда-нибудь слышал про разноцветные кристаллики? Двух или трёх цветов?

— Все слышали, — хмыкнул Виталий. — Только я не видел. Думаешь, за такой Продавцы расщедрятся?

— Угу. Они с них балдеют, — уклончиво ответил я. — Ты всё-таки поспрашивай, старший. Вдруг есть у кого?

Виталий Антонович кивнул, и я встал из-за стола.

На церкви внезапно вновь зазвонили колокола, и я подумал, что счёл бы это хорошим знаком — если бы верил в Бога или хотя бы в приметы.

В Гнездо я вошёл без четверти два, после короткого и неутешительного визита в Комок.

Ещё метров за полста я почувствовал тихий рокот. Остановился, позвал. И, ощутив ответ, попросил: «Не сообщай обо мне». Гнездо согласилось. Право на уединение, хотя бы ментальное, Изменённые имели. Ну и я тоже.

Я вошёл — уже привычно, словно в свой подъезд.

Поискал взглядом стражу — у дверей никого не было.

Это ещё что такое!

Если бы я не слышал ровный голос Гнезда, точно бы испугался. Но и сейчас я принялся озираться, пытаясь понять, почему стража покинула пост.

— Же пошла руки помыть, — донеслось до меня.