Лето волонтёра - Сергей Лукьяненко (2022)

Я обнял Дарину, прижал к себе. Она была настоящая, живая, тёплая, от неё пахло человеком, и стоящая рядом фигура Продавца сразу начала казаться дурным сном, ночным кошмаром. Дарина молчала, склонив голову мне на грудь.

– Советую принять его план, – произнёс Продавец. – Очень рискованно, но хоть какой-то шанс. Или оставайтесь здесь жить. В этом мире Иван человечнее, и сам мир не столь ужасен…

– Вы-то откуда знаете? – спросил я с подозрением.

– Я всё это время качаю информацию из сети и спутниковых каналов, – ответил Продавец с обидой.

Ну да, и впрямь. Он ведь тоже «предсингулярная личность».

– Кажется, я сейчас выпаду из реальности, – продолжил Продавец с тревогой. – Ко мне возвращается видение будущего, но лишь на следующие тридцать секунд! Есть ещё вопросы?

– Послушайте, вы же наврали про Шрёдингера? – спросил я.

– Наврал.

– Я так и знал!

– Он проводил эксперимент с котом, – продолжил Продавец. – Ну как Эрвин мог подвергнуть опасности кисок, он ведь так любил женский пол…

И он исчез.

– Какой ещё Эрвин? – удивилась Дарина.

– Забудь… – рассеянно ответил я. – Они любят пошутить. Даже в таком вот состоянии… Я в душ.

– Нет уж, подожди. – Дарина спрыгнула с кровати и исчезла в ванной комнате.

Я вздохнул, вытянулся на постели. Посмотрел на Милану. Во сне она скинула одеяло и лежала на боку, спиной ко мне. Как и раньше, Милана носила совершенно символические трусики-танга.

Я отвёл взгляд.

Какая у меня всё-таки сложная личная жизнь.

Надо как-то отсюда выбираться. Если мы продолжим путешествовать втроём (а разделяться нам никак нельзя), то добром это не кончится.

Я ожидал, что Иван поутру будет свеж и бодр. Ну а что ему, сверхсуществу, какая-то ночная гулянка, пусть даже с излишествами? Я помню, как он себе оторванные конечности отращивал и пулемётный огонь в упор игнорировал!

Но Иван выглядел помятым и невыспавшимся. Поприветствовал нас вялым взмахом руки, жадно глотая апельсиновый сок. Мы подсели к нему за столик, одни в огромном салоне (или как тут на яхтах миллиардеров принято говорить? Ну не столовой же это зовут, не рестораном и не кают-компанией…). Официанты беззвучно сервировали перед нами стол. Окна были раскрыты, воздух чистый, морской… Я смутно вспомнил, как давным-давно, в детстве, мы с родителями катались на яхте… как же это было давно.

– Всем овсянки, – сказал Прежний. – И сока.

– А мне яичницу, – попросил я из упрямства. – С ветчиной и грибами.

– Трюфелей ему туда насыпьте, – посоветовал Иван. – От души так…

Он протянул руку и взял бокал с шампанским, который как-то очень незаметно и ловко подал ему метрдотель.

– Бурная выдалась ночка? – спросил я.

– Я слишком стар для этого дерьма… – пробормотал Иван, в два глотка осушая бокал.

Шампанское поставили и перед нами. Милана пожала плечами и отпила глоток, мы с Дариной не стали.

– Скажите, а зачем вы страдаете от похмелья? – спросила Милана.

– Я нюхал кокаин с голого животика модной молодой актрисы, – сказал Иван саркастически. – Потом пил пятидесятилетний виски… не очень удачный, кстати… Ну и до утра эту актрису мы вместе с модным, хоть и старым, режиссером…

Он глянул на Дарину, хмыкнул и взял ещё бокал.

– Я не спрашиваю «почему», – сказала Милана спокойно. – Я поняла, что вы занимались развратом в компании юной красивой девушки и мерзкого даже внешне деятеля культуры, а ещё жрали наркотики и безжалостно хлестали алкоголь, бутылка которого стоит как спасение жизни больного ребёнка. Где-то в перерывах вы двигали, как вам было нужно, большую политику, издевались над гостями, которые старались этого не замечать, и вообще вели себя как свинья. Что вам, в принципе, было противно и неприятно. Но зачем вы теперь страдаете? Вы же можете свой организм разобрать и собрать на ходу.

Иван хмыкнул. Кивнул: