Transhumanism Inc. - Виктор Пелевин (2021)

В одном из собственных ушей помощника чернела архаичная гарнитура – через нее он получал секретные распоряжения от своего баночного господина. Выглядело это жутковато, но страшнее всего было то, как парень держался – он шагал неуверенно и медленно, будто в скафандре по Луне. Стекла его очков блестели таким бездушием, что даже красные глаза, вытатуированные на лбу, казалась живее и добрее.

Это был зеркальный секретарь – человек, отдавший свое тело в аренду баночному якудзе для личного наблюдения за миром живых. В его очках были установлены камеры и микрофоны, и якудза из банки шептал приказы ему прямо в ухо, как собаке – вперед! Назад! Сядь и смотри на арену… Внимательно слушай…

Говорили, что у секретарей такой отрешенный вид из-за боязни пропустить шепот босса в ухе. Все они носили зеркальные очки – но смысл названия был в том, что они как бы держат перед своим баночным патроном зеркало, где отражается мир.

Древняя гарнитура в ухе была не просто данью моде. С технической точки зрения, конечно, куда проще было организовать связь через QQ-nekko, как и делали во всем мире, но якудзы были консервативны и отдавали предпочтение технологиям, которые помнили еще по земной жизни. Они могли бы управлять секретарями как своим собственным телом прямо через имплант, но старались обходиться без услуг «TRANSHUMANISM INC.» Так за их коммуникациями было сложнее следить – полиция давно обленилась и во всем полагалась на ошейники.

Зеркальный секретарь обычно работал на якудзу за баночный контракт – он верил, что его мозг переедет после смерти на первый таер. Но до банки доживали редкие глаза и уши – у баночных якудз считалось веселым спортом отстреливать зеркальных секретарей, и это не особо омрачало их сложные отношения. Главное было убить окончательно – покалечить зеркало, оставив его работоспособным, считалось серьезным оскорблением из-за возникавших при этом юридических проблем.

Когда Сасаки-сан устраивал клубные поединки, в первом ряду небольшого зала всегда сидели эти странные люди, напоминавшие кукол даже больше, чем его собственные механические самураи.

Они носили жемчужные нитки или золотые цепи вместо QQ-nekko, были ярко, дорого и пестро одеты – и окружающие относились к ним с таким почтением, словно перед ними были сами баночники. Но один раз на глазах у Сасаки трех таких суррогатов, сидевших рядом, повалил из автомата худенький юноша, покончивший с собой сразу после расстрела. Полицейских перспектив у таких дел не было.

Якудзы играли в тотализатор по-крупному.

Они верили Сасаки, потому что тот открывал им все данные своих механических воинов. Для каждого поединка он оценивал вероятность победы одного бойца над другим на основе той самой программы, которая всем управляла – и распечатывал прогноз на рисовой бумаге (почему-то баночным якудзам нравилось получать информацию именно так, хотя потрогать бумагу они могли только пальцами своих секретарей). У якудз были свои математики, способные проверить его расчеты. Это позволяло игрокам рисковать осознанно.

Сасаки-сан играл и сам – но не особо обогащался на ставках. Он располагал теми же данными, что и все остальные. Серьезные средства ему приносили не выигрыши, и не деньги, вырученные за кукол, а доля, которую платил тотализатор. Баночные якудзы знали про это и даже обложили его доход небольшим процентом, скорее для порядка: чтобы у Сасаки было чувство семьи и локтя, который, если надо, может дать под дых. В общем, сладчайшее эхо золотого века – гармония и отрада, особенно если сравнить с тем, что творилось в остальном мире.

Однако Сасаки-сан знал, что всякий успех таит в себе семена упадка. Жизнь – это гонка на ведущем к смерти серпантине, и почивать на лаврах следует на бегу. Любопытство богатой и пресыщенной баночной публики приходилось поддерживать так же бережно, как огонь в священном храмовом очаге.