В плену любви - Людмила Ладожская (2020)

– Да я и иду, – пробубнил Валерка и, пройдя немного вперед, спрятался за углом дома.

Чтобы не привлекать к себе внимания, мальчишка не подходил близко к молодым людям. Но фантазия, которая разыгралась в его голове, не давала ему покоя. Задание Михайлова-старшего, которое еще пару часов назад было для него в тягость, заинтересовало Валерку не на шутку. Он видел, как Галка вошла в общежитие железнодорожников, а ребята, видимо, остались дожидаться ее на улице. «Плохие вы солдаты – товарищи комсомольцы, скажу я вам! Даже не видите, что за вами следят!» – думал про себя Валерка и представлял себя в роли разведчика.

Галя нашла комнату Травкиной на втором этаже. Она постучалась. Дверь открыла девушка с малышом на руках. Ребенок капризничал. Настя выглядела очень бледной и уставшей.

– Анастасия, здравствуйте. Вы помните меня?

– Да, помню, – тихо сказала девушка.

– Настя, вы не против, если я войду? У меня к вам разговор.

– Входите, – пригласила девушка Галину и, выглянув в коридор, закрыла дверь.

Ребенок не унимался. Он обнимал мать за шею и плакал.

– Как зовут мальчика? – спросила Галка, оглядывая комнату.

– Петруша. В честь отца моего мужа.

– Значит, все-таки есть родственники?

– Думаю, что нет. В июне 1941 они поехали навестить дочку в Белоруссию. И до сих пор не вернулись. Я написала письмо. Но ответа до сих пор не было. Мужа забрали на фронт.

Комната была небольшая. Из мебели было только самое необходимое. На плите стояла небольшая кастрюлька, и та, по всей видимости, пустая. Скорей всего, малыш плакал от голода.

– Настя, у тебя нечего есть?

– Есть немного картошки и крупы, но это на завтра.

– Настя, ребенок плачет от голода?

– Да, – сказала девушка и заплакала.

– Как же ты жила все время? Сейчас, подожди минутку. Я спущусь к ребятам, скажу, чтобы принесли продуктов. А ты пока воду ставь греться. Я мигом.

Галка выбежала на улицу. Объяснила ребятам ситуацию и попросила сходить к Тасе и взять что-нибудь из продуктов на день-два. Антоха достал из кармана полицейской формы банку тушенки, припасенную на вечер, и сказал:

– Галка, возьми вон пока, отнеси. Нам Серегиной хватит. Да, Серый?

– Конечно, Антон.

– Спасибо вам, мальчики. Дуйте, а мы пока что-нибудь придумаем. Подниметесь в 22-ю комнату.

– Настя, смотри, что принесла. Давай малыша немного покорми, – крикнула Галка, влетев в комнату.

Настя уже немного успокоилась. И поставила вариться последнюю картошку. Галка открыла банку тушенки, выложила в тарелку и поставила перед матерью и сыном. Настя дала немного малышу. Тому, наверное, очень понравилась такая вкуснятина, и он сам потянул ручки к тарелке. Настя тоже начала кушать, стараясь не торопиться. Но по всему было видно, что девушка тоже очень голодная и торопится наесться. Немного утолив голод, Настя заговорила:

– Как жила? Да вот так и жила. Когда на заводе работала, так продукты получала, а маленького относила на день в детский дом. Я ж сама оттуда. Воспитательницы взялись помочь мне немного. Поэтому маленький кушал там. Да и много ему тогда не надо было. А детский дом эвакуировали. Стало тяжелее. Я здесь недалеко бабушке одной носила ребенка на день, так она и молочком его деревенским подпаивала и подкармливала. А месяц назад приболела моя бабушка, и в деревню ее родственники забрали. Еще, видимо, как могла, передавала нам продуктов немного, но сейчас уж недели две ничего не слышно о ней. Вот я последние запасы и растягиваю. Галя, грешным делом, я уже думала в этот немецкий дом пойти работать. Дите плачет, сил нет слушать. А в Германию боязно ехать. Слышала, что к советским людям там как к скотам относятся. Галя, может, ты дашь какой совет?

Настя зарыдала и кинулась на плечо к Галке. Малыш, видимо, наелся, поэтому сидел и играл на полу в какие-то игрушки.