Холодное время - Фред Варгас (2017)

– Я ничего не бросаю. Нам не удастся проследить за “казненными” – ну, то есть за их потомками – до следующего понедельника, когда состоится очередное заседание и Брюнет нам их покажет. Пока из этой троицы Шато – Блондин – Брюнет мы выжали все, что можно. Что касается Фруасси, то она еще не закончила с наследниками трактирщика Шато. Сейчас она занимается Монтаржи. Так что да, я отлучусь на несколько часов.

– Искать семейные секреты, которые никак нас не касаются.

– Вы правы, Мордан. Но мы слишком многое упустили в Бреши.

– И что из того? Они тут ни при чем.

Адамберг некоторое время молча смотрел на своих помощников, потом мягко отстранил Мордана, преграждавшего ему дорогу к выходу.

– Я пошел, – сказал он, выдержав неодобрительные взгляды коллег.

Он еще стоял в пробке на окружной, когда зазвонил телефон – номер был незнакомый, а голос торопливый и испуганный.

– Комиссар, это Брюнет. Я звоню из автомата.

– Слушаю вас.

– Выйдя утром из дому, я увидел, что по другой стороне улицы прохаживается Дантон.

– Вы хотите сказать, потомок Дантона?

– Ну, разумеется! – воскликнул Брюнет с отчаянием и даже испугом в голосе. – Я отступил обратно внутрь здания и стал наблюдать за ним в окно. Два часа, комиссар, он проторчал там целых два часа, потом повернулся и ушел. Решил, видимо, что я уехал на работу раньше.

– Вы не проследили за ним?

– А зачем? Я знаю, где он живет. Вы понимаете, что это значит? – вскинулся он. – Он узнал, кто я, как я на самом деле выгляжу и где живу. И как ему это удалось? Понятия не имею. Но теперь он идет за мной по пятам с ножом в кармане или не знаю чем еще.

– А что я могу, если вы ничего мне не сообщаете ни о нем, ни о себе?

– Я прошу у вас защиты, комиссар. Четверых он уже убил, и теперь я у него на мушке.

– Не могу ничем вам помочь, у меня недостаточно информации. Извините, – сказал Адамберг, разворачиваясь в сторону Парижа.

– Ну, хорошо, – уступил Брюнет. – Где? Когда?

– Минут через тридцать в комиссариате.

– А пораньше нельзя?

– Я сейчас далеко, на окружной. Не стойте в автомате, берите такси и приезжайте к нам. И снимите бороду, если вас не затруднит.

Адамберг прибавил газу и через двадцать пять минут вошел в свой кабинет. Он едва узнал человека в очках, с коротко стриженными седыми волосами, который обернулся на звук его шагов. Кожа у него оказалась смуглее, а нос тоньше, чем в образе Брюнета. Да и выглядел он респектабельнее в безупречном сером костюме.

– Добрый день, доктор, – сказал Адамберг, кидая пиджак на спинку стула.

– Как видите, ваш Бийо-Варенн уже принес мне кофе. Вы сказали “доктор”?

– Ну, так мне показалось, может, и зря. Я подумал, вы психиатр. Какой еще Бийо-Варенн?

– Юноша с широко распахнутыми глазами, так широко, что поневоле задумаешься, как он их ночью закрывает. Я же сказал, он был бы прекрасен в роли Бийо. Боже мой, надо было положить конец всем нашим играм, как только мы почувствовали, что дело принимает дурной оборот. Когда умы воспламенились. Да, надо было. Но уж больно увлекательное это зрелище, разгул страстей. Вы угадали, я психиатр.

– У вас слишком блестящий Робеспьер. Он превратил вашу “ожившую историю” в опасную копию.

– Настолько, что стерлась граница между реальностью и иллюзией, – серьезно сказал Брюнет. – А это, комиссар, грозит самыми ужасными последствиями. Вот до чего мы дошли. На этом, разумеется, мы завершим свое исследование, оно и так уже стоило жизни четырем участникам.

– Вы уверены, что у вашего дома ждал именно отпрыск Дантона?

– Уверен. Мне, конечно, следовало бы выйти, встретиться с ним и поговорить, но мне не хватило духу. Храбрость не относится к моим достоинствам. Я человек кабинетный.

– На этот раз, доктор, нам необходимы его фамилия и адрес.

Психиатр опять задумался и кивнул: