Я сделаю это для нас - Федор Анич (2018)

— Я вас не понимаю, — признался я.

Я и правда не понимал, в чем разница между этими юридическими отношениями, и мне было непонятно, почему «Бурлеск» решил выяснять отношения со мной через уголовный суд, а не через другой, гражданско-правовой, или как там его.

— В общих чертах это объяснить сложно, но я попробую. Смотрите, есть неисполнение сделки, и потерпевшая сторона решает, что с этим делать. Они могут засомневаться, что не получили исполнение по своей вине, и тогда им нужно обратиться в арбитражный суд (если отношения экономические) и доказать, что они-то со своей стороны все сделали, недобросовестная здесь вторая сторона. Суд решит, и решение суда будет исполнено. А второй способ — это когда потерпевшая сторона уверена, что ее ущемили в преступных целях, и она обращается в уголовный суд с просьбой наказать человека и заставить его возместить ущерб. В своем заявлении «Бурлеск» утверждает, что ущерб причинен нематериальным благам — чести, достоинству и деловой репутации; кроме этого, есть реальный ущерб, который они докажут, — убытки, неустойки и так далее. Сумму гонорара они не предъявляли, потому что вы ее возместили.

— И что мы будем делать?

— Я предлагаю вам доказать, что «Бурлеск» не прав и ущерба никакого нет. Их убытки — это их предпринимательские риски, которые они понесли, поскольку по закону исполнитель вправе отказаться от исполнения договора услуг и возместить понесенные расходы.

— Светлана, для меня это слишком сложно. Я не понял и половины из того, что вы сказали. Но я прошу вас действовать так, как бы вы действовали в своих интересах. То есть не переводить ни на кого стрелки, а решать проблему капитально.

— Иными словами, легких путей искать не будем?

— Не будем, — подтвердил я.

— Я так и думала. А теперь пойдемте и разнесем ваш банк к чертовой матери.

— Не надо, они хорошие!

— Вам не нужны деньги?

— Ну разве что чуть-чуть…

* * *

Для того чтобы получить доступ к персональному менеджеру и организовать встречу с руководителем подразделения банка, мне потребовалось отправить одно смс-сообщение с указанием времени прибытия в офис банка. Мой банк был современным, клиентоориентированным, и у меня был самый дорогой пакет банковского обслуживания, в названии которого фигурировали слова private, exclusive, platinum и еще ряд высоких, пафосных слов в невероятной комбинации. Суть сводилась к следующему: банк решал все вопросы, связанные с моими деньгами, максимально быстро и с личным присутствием конкретного человека.

В обозначенное время мы вошли в офис банка и сразу же были препровождены секретарем в переговорную для посетителей особого пафоса. Нам предложили напитки, и практически мгновенно материализовались мой персональный менеджер Михаил с заискивающей улыбкой и его руководитель Дмитрий Анатольевич, с улыбкой располагающей, но не подобострастной.

Я представил Светлану, и мы практически сразу перешли к делу. Дмитрий Анатольевич показал нам документ, подписанный заместителем председателя Центрального банка, о блокировке моего счета.

— Но мне по телефону сказали, что это сделал следователь, — сказал я недоуменно.

— Наш оператор ошиблась и строго наказана за это, простите, — ответил Михаил.

Светлана внимательно читала документ, хмурила брови и выписывала из него какие-то сведения. Судя по тому, что она не разносила банк, ее план провалился и к такому повороту событий она не готова.

— У вас есть разъяснения по поводу этой меры? — спросила Светлана и указала на депешу из ЦБ.

— Увы, нет, — ответил Дмитрий Анатольевич. — В нашей практике это впервые. Мы даже не знаем, как на это реагировать.

— Вы запросили письменных разъяснений? Как минимум в документе не указано основание, срок ограничений…

— Запросили, нам подготовят ответ в течение недели, — ответил Дмитрий Анатольевич.

— Мой клиент не может воспользоваться своими деньгами?