Девушка из песни - Эмма Скотт (2021)

Я взяла его за руку и направила под свою толстовку, под футболку, чтобы он мог накрыть ладонью мою грудь. Он будто знакомился с ней, ласкал, взвешивал на ладони. Мои тихие стоны и вздохи подстегивали, и он залез под лифчик, где нащупал сосок, твердый, изнывающий от желания. Он кружил вокруг и щипал его, пока я стонала у его губ, гладила широкую спину, зарывалась пальцами в густые волосы.

Наши бедра вжимались друг в друга. Я приветственно приподняла попку и обхватила ногами его талию. Между нами так много одежды; джинсовая ткань врезалась в кожу до сладкой боли, его твердая эрекция разжигала между ног костер.

– Миллер…

Имя слетело с моих губ между поцелуями. Мы сбежали от реальности. Потому что в тот момент он был для меня целой вселенной. Никого, кроме него… А потом он исчез.

Его заменил холодный воздух, когда Миллер оторвался от меня с резким вскриком и мерзким проклятием. Я чувствовала себя так, словно меня жестоко разбудили от сладчайшего сна. Я медленно села, Миллер рядом. Он схватил горсть песка и швырнул ее в тлеющие угли, затем вскочил на ноги.

– Черт, – простонал он, обеими руками обхватив голову. – Черт!

Я пригладила помятую одежду и покрепче стянула на груди одеяло. Сожаление, раскаяние, чувство вины… Все хлынуло разом, погасив зародившийся пожар.

– Мне очень жаль, – прошептала я, слова унесло ветром.

– Я не из таких парней, – крикнул он, его красивый голос сочился гневом. – И никогда не хотел таким быть. Парнем, который изменяет, мать твою!

– Миллер, прости, – пискнула я, чувствуя, как подступают слезы. – Но сядь и поговори со мной. Пожалуйста! Нам нужно поговорить. По-настоящему поговорить.

Он резко повернулся ко мне, в его глазах отражалась боль.

– Я устал от разговоров. Мы разговариваем уже четыре года. Когда каждую гребаную секунду рядом с тобой мне хочется ласкать и целовать тебя… – Он провел рукой по губам, словно стирая напоминание о нас. – Но, черт возьми, сейчас? Когда у меня есть другая?

– Я знаю. Прости.

– Не только ты виновата, – прорычал он. – В том-то и дело. Я тоже виноват. Я позволил этому случиться, и теперь…

Он расстроенно замолчал и уткнулся взглядом в землю, качая головой.

– Она тебе не безразлична, – тихо проговорила я, дрожа от стыда.

– Не знаю. Нет, я… Черт, я такая сволочь. Потому что ей в любом случае будет больно, а я этого не хочу. И никогда не хотел. Я пошел к другой только потому, что пытался двигаться дальше. Потому что думал, что у нас с тобой нет будущего. И возможно, так и есть.

Я поглубже закуталась в одеяло, отгоняя холод утреннего воздуха и холод последних слов.

Миллер посмотрел на меня, и мое сердце разорвалось надвое, когда я увидела, как блестят его карие глаза.

– Ты была права с самого начала. Мы не можем сделать все правильно. Только все портим.

Больше не сказав ни слова, он взял футляр с гитарой и куртку.

– Миллер, подожди, – окликнула я. – Ты не можешь сбегать каждый раз, как мы прикасаемся друг к другу, целуемся, погружаемся в глубину наших чувств. Знаю, это все слишком. Слишком и для меня тоже…

– Не могу? – Он горько рассмеялся. – Так люди и поступают. Они сбегают. Даже ты, в конце концов.

– Что? – Я с трудом встала. – Почему ты так говоришь?

Но он повернулся ко мне спиной.

– Давай, пора идти, – произнес он холодным, бесцветным голосом. Незнакомым. – Мы с этим закончили.

15

Миллер

Я шел по трудному отрезку пути от хижины, Вайолет сзади. Прислушивался к ее шагам, не споткнется ли, не потеряет ли кроссовок в вязком песке. Мы не разговаривали. Не произнесли ни слова.