Огненная - Кристина Кашор (2019)

– Я понимаю, о ком вы, – кивнул Бриган. – Он приехал вместе с Каттером. Помните Каттера, торговца животными? Я бы не стал иметь с ним дела – он не только контрабандист, но еще и подонок, – вот только он продает великолепного жеребца, очень похожего на речных коней. Будь продавцом кто-нибудь другой, я бы его тут же купил. Но мне, как вы понимаете, не очень к лицу покупать коня, который, скорее всего, окажется краденым. Может быть, я все равно его куплю – и Гарана хватит удар, когда он прознает о цене. Хотя, наверное, он прав. Мне сейчас не нужны лошади. И все же я бы даже не сомневался, будь он из настоящих речных… вы видели серых в яблоках лошадей, которые свободно живут у истоков реки, миледи? Волшебные создания. Я всегда такую хотел, но поймать их непросто.

Лошади сводили его с ума точно так же, как его дочку.

– А мальчик? – сухо напомнила Файер.

– А, точно. Мальчик какой-то странный, и дело не только в красном глазе. Когда я пошел поглядеть жеребца, он все слонялся поблизости, и у меня, миледи, осталось от него странное чувство.

– В каком смысле странное чувство?

Бриган растерянно покосился на нее:

– Не могу объяснить. Что-то в нем было… тревожное. В том, как он говорил. Мне не понравился его голос. – Он раздраженно умолк и взъерошил волосы, от чего они встали дыбом. – Я понимаю, что несу чепуху. Никакой ясной проблемы не было. Но я все же сказал Ханне держаться от него подальше, а она ответила, что уже говорила с ним и он ей не понравился. Сказала, что он врун. А что вы о нем думаете?

Файер, собрав все силы, сосредоточилась на вопросе. Разум у него был необычный, странный, она даже не знала, как к нему подступиться. Как определить его границы. Она его не видела.

От него оставалось какое-то забавное ощущение. Забавное – в смысле «странное», а не в смысле «приятное».

– Не знаю, – произнесла она. – Не знаю.

А мгновением позже, сама не зная почему, добавила:

– Купите жеребца, ваше высочество, если это заставит его исчезнуть.

Бриган ушел – видимо, чтобы исполнить совет Файер, – и она осталась в одиночестве раздумывать над таинственным мальчиком. Правый глаз у него был серый, а левый – красный, что уже само по себе было странно. Волосы золотистые, как пшеница, кожа светлая, на вид – лет десять-одиннадцать. Может, он пиккиец? Мальчишка сидел к ней лицом, держа на коленях какого-то грызуна – кажется, мышь-чудовище с мерцающей золотой шерсткой, – и обвязывал ему шнур вокруг шеи. Почему-то Файер точно знала, что этот зверек ему не принадлежит.

Он слишком сильно затянул шнур, и мышь задергала лапками. «Прекрати», – яростно подумала Файер, целясь мыслью в странное нечто, заменявшее ему разум.

Мальчик немедленно ослабил узел. Мышь лежала у него на коленях, с трудом пытаясь отдышаться. Улыбнувшись, он встал и подошел к Файер.

– Ему не больно, – сказал он. – Мы просто играем в удушение, это весело.

Его слова со скрежетом проехались по ее барабанным перепонкам и, кажется, по самому мозгу. Это было ужасно, словно крик хищной птицы, и ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не закрыть уши ладонями. И все же когда Файер попыталась вспомнить, как звучал его голос, то не смогла обнаружить в нем ничего необычного и неприятного.

Она посмотрела на него холодным взглядом, чтобы не выдать своего недоумения.

– Играете в удушение? Весело от этого только тебе, и это ненормальное веселье.

Он снова улыбнулся. Эта кривая красноглазая улыбка почему-то выводила из равновесия.

– Разве это ненормально – хотеть обладать властью?

– Над беззащитным испуганным зверьком? Отпусти его.

– Остальные поверили, когда я сказал, что ему не больно, – сказал мальчик, – но вы разгадали. К тому же вы очень красивая. Так что пусть будет так, как вы хотите.

Наклонившись к земле, он опустил руки, и маленькое чудовище, сверкнув напоследок золотом, скрылось в корнях дерева.