Такси заказывали? - Маргарита Ардо (2020)

Я подошёл и склонился над Марианной. Действительно спит. Тихо дышит, посапывает сладко. А пахнет ещё слаще — вареньем из яблоневых лепестков. Моё сердце дрогнуло от умиления: столько нежности было в расслабленной позе уснувшей стрекозы, откинувшейся на спинку кресла и подставившей руку под щёчку! Аллегория милоты.

Но шутки-шутками, а что с ней делать? Хоть заранее выясняй домашний адрес и прочие анкетные данные. Я вызвал такси и осторожно погладил девушку по плечу. Позвал:

— Марианна! Мари. Машенька…

Ноль внимания. Стараясь не испугать, я постучал легонько ножичком о ножку бокала. Только губками причмокнула и устроилась поудобнее. Вдруг у бара с металлическим грохотом упал о мраморный пол поднос. Официант дёрнулся, извиняясь. Я подскочил. Красавица даже ухом не повела. Обнадёживающе!

Я расплатился с официантом, кивнув с объясняющей улыбкой на свою спутницу:

— День был тяжёлый.

Пока я ждал такси, прокручивая в качестве вариантов «доставки» гостиницу, дедушкину квартиру, «звонок другу», в смысле Валентине, в голову пришла светлая мысль: семей под фамилией Убейволка в городе раз-два и обчёлся, она живёт где-то рядом в доме 1910-го года.

Мне удалось в два счёта обнаружить в слитых в сеть старых телефонных справочниках семейство «карателей волков». Нашлись и фото двухэтажного памятника купеческой архитектуре, и карта в Дубль Гисе.

Раздался звонок. Такси.

Я нашёл пальто и сумочку моей спящей красавицы, подхватил Марианну на руки, радуясь пустому залу и отсутствию соглядатаев. Будто пьяная, она немного завозилась, потом уткнулась носом мне в ухо, обхватила шею руками и продолжила счастливо сопеть. Она была лёгкая, слишком лёгкая для взрослой женщины, так что если бы знал куда, я бы и пешком донес. Без намека на радикулит.

— Такси вы заказывали? Вы не указали адрес, едем по счётчику? — буркнул водитель, помогая мне с дверцей.

Я представил себя с красной девицей в руках, её отца — дёрганого виолончелиста на пороге, блондинку-негритянку, каких-то бабушек, собачек и прочие прелести коммуналки, и решил, что обойдусь без цирка. И назвал свой адрес.

* * *

Если проснувшись после вчерашнего, первое, что вы видите, — это Ленин, то сначала вы думаете, что не проснулись. Я плотно зажмурилась, встряхнула головой и открыла глаза снова.

Ленин. Висит на стене, как живой. И бюстик его же на книжной полке. Из окна с не задёрнутыми тяжёлыми портьерами струилось серое утро. Я сглотнула и обвела глазами комнату. Впечатление, что я, как в фильме «Обратная сторона Луны», попала годы в пятидесятые усилилось. Ну, может, не пятидесятые, но глубоко советские: высокие потолки, книжный шкаф с коллекционными корешками выставленных цвет к цвету книг. Торшер с бахромой над туалетным столиком. Над дубовыми стеновыми панелями — обои тёмные, бордовые с золотым тиснением — похожие были у мамы папиного дирижёра в сталинке на проспекте Буденновском. Картина с полями в массивной раме, комод со статуэтками, пепельницей в виде охотничьей собаки и серебристым будильником Ростовского часового завода.

Откуда-то из-за стены послышались звуки радио. Старинные часы в полированном футляре пробили шесть. Я точно в каком-то другом мире — я в шесть утра не просыпаюсь даже во сне!

У меня пересохло во рту: меня похитил пенсионер-коммунист? Почему я не дома? Вчерашний вечер расплывался в памяти затемненными пятнами. Вино, еда, вкусная, кажется… О, поцелуй! Я вспомнила самого красивого на свете мужчину, прижимавшего меня к себе в ресторанчике. Затем вспыхнула и снова закрыла глаза, краснея под цвет платья и обоев: Боже, я напилась до потери сознания?! Позорище!

Но где я?