Еретик. Книга 2 - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2021)

– В таком случае напомню, что знания лучше получать со свежей головой, а не выхватывать их, словно вор, из книг при свете ночных факелов. Твои вопросы, сколь бы важными они ни были, гораздо лучше разрешатся поутру. Думаю, ты знаешь это не хуже меня. Так зачем же ты…

– А мне так хочется! Я, что, не имею права зайти в библиотеку в своем доме, когда пожелаю? – огрызнулся граф. – И вообще, что ты прицепился? Хочешь спать? Так иди и спи, а меня оставь в покое! Какое тебе дело до того, чем я занимаюсь вне тренировок?

Ансель сочувственно нахмурился. Резкость ученика не вызвала в нем обиды: он знал, что Гийом всегда скрывает истинные чувства за напускной дерзостью и грубостью. И сейчас за его выпадом стояло отчаяние, перемежающееся ужасной усталостью.

– Боюсь, то, что ты делаешь вне тренировок, касается меня напрямую, – с привычным спокойствием возразил Ансель. – Ты, быть может, заметил, что я провожу их последние несколько дней в более облегченном варианте?

Гийом осуждающе посмотрел на учителя, но Ансель лишь покачал головой, призывая не перебивать.

– Это обусловлено несколькими простыми вещами. Чтение в темноте неблаготворно влияет на остроту твоего зрения. А твоя хорошая реакция, которую я не раз отмечал, слабеет от отсутствия сна. Если так продолжится дальше, наши занятия придется либо прервать до момента, когда ты восстановишь силы, либо продолжать с полным осознанием их бесполезности. Это ты понимаешь?

Гийом некоторое время молча смотрел на него, а затем расплылся в жутковатой улыбке и обвиняющим жестом ткнул пальцем куда-то мимо Анселя, тут же уронив руку:

– Воспитываешь, – обличительно-страдальческим слабым голосом произнес он.

– Разве что слегка, – невозмутимо отозвался Ансель. Уголок губ его вновь подернулся в едва заметном призраке улыбки.

– А говорил, что…

– Гийом, воспитательная составляющая – тоже часть тренировок. Заметь, что мои наставления касаются исключительно тех элементов твоей жизни, которые влияют на наши занятия. Обо всем остальном, что мы с тобой обсуждаем, ты спрашивал меня самостоятельно, я не навязывал тебе своего мнения и своих взглядов. И, заметь, как только ты дал понять, что твои изыскания меня не касаются, я не стал расспрашивать тебя о них. Пусть это трудно, и ты злишься на меня, я все же взываю к справедливости твоих суждений.

– Я… – Гийом запнулся, отведя взгляд. – Я на тебя не злюсь. Просто дай мне время, ладно? Пожалуйста, Ансель, – он почти умоляюще поднял глаза на учителя, – просто оставь меня сейчас.

Ансель склонил голову и изучал его несколько мгновений. Взгляд ученика не изменился, в нем лишь проступило больше усталости. Ансель вздохнул.

– Как пожелаешь.

Кивнув, он вышел из библиотеки, с трудом давя в себе желание узнать, что читал Гийом. Кулаки нетерпеливо сжимались, а душа рвалась обратно, в библиотеку, но Ансель удержал себя от этого. Он понимал, что Гийому нужна помощь, но знал, что он – не тот, кто способен ее оказать. Будь его воля, он вытолкал бы ученика из библиотеки силой. Но решать за Гийома он был не вправе. Он должен был дать ему время, как бы мучительно это ни было.

Осознав тщетность своих порывов, Ансель, позволил себе чуть расслабить спину. Плечи его – всегда расправленные и идеально ровные – устало опустились, и он, точно уставший старик, понуро побрел в свою комнату.

Гийом, добившись одиночества, вновь попытался сконцентрироваться на книге, но последние силы предательски оставили его, и текст поплыл перед глазами.