Еретик. Книга первая - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2020)

Глубоко вздохнув, он обнял ее и погладил по светлым волосам. Невольно при этом в его сознании вновь промелькнула мысль, что выражается Элиза далеко не так, как это делают обыкновенные необразованные крестьянские девушки.

И все же, отбросив привитую годами профессиональную пытливость, он не стал задавать ей вопроса о том, отчего она разговаривает, как дама знатных кровей. Возможно, когда-нибудь он поговорит с ней об этом, но не сейчас.

– В этих книгах мы могли бы найти ответы на множество вопросов. Почему люди следуют еретическим учениям? Что именно так привлекательно в них? Обладая детальными знаниями об этих учениях, мы могли бы находить в них те самые изъяны, которые лежат в глубине, а не на поверхности. Те самые, с помощью которых можно заставить людей самих начать искать изъяны в своей ереси. Мы могли бы пробудить в человеческих умах, пытливость которых так порицается, обратный процесс, и, взяв этот самый процесс под контроль, могли бы покончить с ересью. Исключить саму возможность повторного погружения в нее. Изымая у еретиков их тексты, мы приобретаем мощное оружие против них… и уничтожаем его вместо того, чтобы применять. Это просто глупо.

Элиза отстранилась и испытующе посмотрела на него.

– Ты видишь в книгах только оружие?

Вивьен поджал губы и вздохнул. Ему стоило бы прислушаться к увещеваниям Ренара и прикусить язык, однако Элизе… Элизе он все же решил сказать правду:

– Нет. Не только.

Она поняла его.

– Тебе ведь и самому интересны эти тексты. Тебе интересна их внутренняя суть. Я это вижу, Вивьен, это читается в твоей скорби, когда ты смотришь на то, как они сгорают, или говоришь об этом. Люди, которые теряют оружие в борьбе с противником, выглядят не так.

Он усмехнулся.

– Боже, Элиза! – воскликнул он, нервно хохотнув. – Боюсь, если я научу тебя читать и писать, я самолично создам нового ересиарха. Твое умение читать в людских душах и видеть суть вещей – опасно.

Девушка самодовольно ухмыльнулась.

– Все-таки подумываешь о том, чтобы меня сжечь?

– Не провоцируй, – одновременно игриво, но с присущей профессионально-угрожающей манерой отозвался он.

Несколько мгновений они молчали, глядя друг на друга. На улицу все заметнее опускалась темнота. Наконец, Элиза нарушила тишину, перемежающуюся шелестом листвы и стрекотом насекомых:

– Вивьен, ты… я лично не сталкивалась с инквизиторами до тебя. – Она неловко поджала губы. – Но что-то подсказывает мне, что ты существенно отличаешься ото всех, с кем работаешь. Взять даже Ренара. Вы знакомы давно, вы ведь, наверное, много переняли друг от друга, и все же он явно мыслит не теми, – она помедлила, подбирая нужное слово, – понятиями, что и ты. Я полагаю, что большинство инквизиторов рассуждает, скорее, как Ренар – а то и жестче – чем, как ты.

Вивьен неприязненно передернул плечами.

– Ренар… еще относительно гибок в своих суждениях, нежели большинство инквизиторов.

«Уж не знаю, к сожалению, или к счастью», – добавил он про себя.

– И ты, – она чуть нахмурилась, – не рискуешь?

– Чем? – Он снова ощутил укол неприязни, почувствовав, что она начинает предостерегать его в сходной с Ренаром манере.

– Работая при своих взглядах в инквизиции, – смущенно ответила Элиза. – Ты ведь… и меня допрашивать не стал по своим личным убеждениям. Я уверена, что, встреть я в тюрьме не тебя, а Ренара, судьба моя сложилась бы куда мрачнее.

Вивьен отвел взгляд.

– Ты пытаешься сказать мне, что мои личные убеждения сильно разнятся с общими убеждениями служителей инквизиции?

Элиза неловко перемялась с ноги на ногу.

– А ты можешь сказать, что разделяешь убеждения инквизиции? Я спрашиваю, потому что иногда мне кажется, что нет….