Еретик. Книга первая - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2020)

– Ты никогда и не спрашивал, от чего умерла моя бабушка, – нервно усмехнулся Вивьен.

– Я думал, от чумы… как все твои… – предположил Ренар, и тут же снова осекся, отругав себя за бестактность. Вивьен пожал плечами.

– Нет, она скончалась раньше. Даже не знаю, какая смерть кажется мне более жуткой. К слову, сожжение на костре в этом смысле видится мне… чище, что ли. Но страшнее.

Ренар прыснул со смеху.

– Подумать только, какие тут эстеты сыскались! Смотри, как бы тебе с твоей нежной любовью к запрещенным книгам такую «чистую смерть» не уготовили.

– Очередная угроза затащить меня в допросную? – усмехнулся Вивьен.

– Ты хоть сам понимаешь, что иногда нешуточно нарываешься на это?

На этот раз Ренар говорил серьезно.

– Ты так часто угрожаешь мне арестом, что я невольно задумываюсь, чем таким мог тебе насолить, – невесело хмыкнул Вивьен. – Ренар, я уже объяснял свое отношение к книгам и не хочу без надобности это повторять. У тебя ведь не настолько короткая память? – Когда друг нахмурился, Вивьен покачал головой. – Серьезно, ты еще помнишь, что я тебе говорил о книгах? Или выветрилось?

Ренар сплюнул на дорогу и побрел дальше, не удостоив друга ответом. Вивьен отстал от него на пару шагов, невольно ощутив неприязнь – он понял, что, похоже, задел друга за живое своими комментариями. Глубоко вздохнув, он поравнялся с ним.

– Ладно, извини, – примирительно произнес он. – Похоже, мы каждый раз слегка переходим границы разумного, когда затрагиваем эту тему. – Закатив глаза, он снова глубоко вздохнул. – Если хочешь, можем спокойно обсудить это. Опять.

Ренар искоса взглянул на него и невесело усмехнулся.

– Я иногда искренне удивляюсь, как ты ведешь допросы при твоей нелюбви к тому, чтобы дважды обсудить одну и ту же тему.

– Я могу обсудить одно и то же и дважды, и трижды, и сколько угодно раз, если в том есть необходимость, – терпеливо сказал Вивьен. – Но если необходимости нет, то я избегаю повторять одно и то же по несколько раз. Так как? Необходимость – есть?

Ренар поджал губы и качнул головой.

– Пожалуй, нет. Я помню, что ты говорил о знаниях и о книгах. Дело ведь не в этом, как ты не поймешь! – Он скорбно опустил взгляд, и Вивьен непонимающе приподнял бровь.

– Может, потрудишься объяснить? – хмыкнул он.

– Просто тебя трудно понять, – пожал плечами Ренар.

– Странное заявление, – хохотнул Вивьен, – учитывая, что ты каким-то образом общаешься со мной уже много лет.

– Да я не про то! – с резким возмущением отозвался Ренар, понимая, что не может верно подобрать слова, чтобы описать, в чем именно состоит сложность.

Вивьен подождал несколько мгновений, но, так и не услышав вразумительного ответа, собрал в кулак все возможное терпение и мягко спросил:

– А про что?

«Прости, друг, но сейчас – это тебя сложно понять», – подумал он.

– Дело в твоем образе мысли, – вздохнул Ренар. Взгляд его сделался пасмурным, как небо в дождливый день. Вивьен ожидал продолжения этого утверждения, его логического развития, однако, повинуясь своей любимой черте, Ренар вдруг перескочил на совершенно другую линию разговора. – Сколько дней с тобой вели допрос после Анселя?

Вивьен поджал губы. Воспоминания о тех днях были для него весьма неприятны. К ним с Ренаром не применяли жестоких пыток – только плети, тиски для пальцев и голодовку. С тех пор они не обсуждали это.

– Семь. И еще после этого три дня заставили провести у лекаря.

Ренар невесело усмехнулся.

– Семь, – задумчиво повторил он. – Со мной три.

Вивьен искренне изумился.

– Три дня?!

– Через три дня им стало ясно, что я не еретик. И Лорану, и аббату Лебо. Тебя держали семь дней. Понимаешь, о чем я толкую?

Вивьен опустил взгляд. Не понять было бы глупо.