На пересечении - Дикон Шерола

— Вот видите, как получается, господин Стагр. А потом ведь скажут, что это чернокнижник устроил кровавую резню…

Бард снова вздрогнул, поняв, что некромант разговаривает уже с ним, и поспешно кивнул.

— Негодяи! — выпалил он, боясь, как бы колдун не решил начать выполнять свое обещание прямо с него. То, что Эристель собирался уничтожить город, уже не казалось Колокольчику настолько жутким. Куда страшнее было понимание того, что именно Лин может первым узнать, насколько хорошо некромант умеет держать свое слово.

В тот же миг стены склепа задрожали, с потолка посыпалась каменная крошка. Колокольчик вскрикнул и закрыл голову руками, чувствуя, что убежище вот-вот развалится и погребет его под собой. Трещины избороздили мрамор, словно глубокие морщины, отчего казалось, что склеп сейчас рассыплется, точно мозаика.

И так действительно должно было произойти. Сильнейшее магическое заклинание, произнесенное Баркалом, с легкостью разнесло бы постройку, однако в этот момент защитные руны, созданные Эристелем, сработали, отчего убежище уцелело. Символы начали кровить, а склеп наполнился запахом сырой земли.

Глаза некроманта побелели, и Лин чуть не вскрикнул вновь, наблюдая это жуткое преображение. Кожа Эристеля стала едва ли не прозрачной, отчего барду показалось, что кости некроманта стали просвечивать. Что-то происходило вокруг, но у Колокольчика не хватало духу выглянуть наружу. Несмотря на теплый сухой день, воздух внезапно сделался сырым, словно на юг пришла осень. Лину был знаком этот запах: так пахла промозглая стужа на западных землях, откуда он уехал в возрасте восемнадцати лет в поисках хорошей жизни. Это ощущение заставило мужчину зябко поежиться, и в этот момент он услышал испуганные крики солдат.

Войско сражалось с чем-то непостижимым, о чем Стагр мог лишь догадываться. Невидящий взгляд Эристеля смотрел куда-то в стену, в то время как за пределами склепа один за другим из могил поднимались мертвецы. Кто-то полуистлевший, но большинство из них были скелетами. Сплошной стеной они направлялись к солдатам, толпой атакуя их поодиночке. Мертвецы стаскивали воинов с лошадей, срывали шлемы и вгрызались зубами в беззащитное горло. Но как только несчастный погибал, он уже через несколько минут поднимался вновь, сжимая в руке меч, и нападал на своих бывших товарищей.

Солдаты изо всех сил пытались отразить атаку, однако враг превосходил их численностью. Кто-то узнал среди оживших мертвецов недавно забитого насмерть кучера, Лагона Джиль. Когда его поразили мечом, он мгновенно поднялся вновь и с яростью набросился на своего противника.

Зная, что его силы не безграничны, Рикид предпочитал выжидать, отбиваясь только в случае крайней необходимости. Баркал, напротив, растрачивал свою энергетику, стремясь уничтожить как можно больше мертвецов, окруживших его плотным кольцом. Когда к захороненным на кладбище стали добавляться убитые солдаты, вооруженные и закованные в доспехи, войско Хаода Вергера начало отступать. Тогда Баркал повторил свою попытку разрушить склеп и снова потерпел неудачу.

Чувствуя, что один из магов практически выдохся, Эристель покинул свое убежище, оставив Лина благодарить небо за то, что судьба оказалась к нему настолько великодушна. Некромант обратил взгляд к Баркалу и беззвучно прошептал заклинание. Смертельный недуг должен был сбросить жертву с лошади, но Баркал выдержал, лишь амулет на его шее разлетелся на осколки, глубоко оцарапав мужчине подбородок.

Тогда Баркал попробовал атаковать в ответ. Он понимал, что его силы на исходе: магический перенос войска, сражение с мертвецами и попытка разрушить склеп существенно ослабили его.

Перед тем, как Эристель вновь произнес заклинание, Баркал крикнул Рикиду:

— Чего же ты ждешь? Помоги мне!