На пересечении - Дикон Шерола

— Я тоже чувствую его энергетику в городе, — ответил Баркал. — Холодная, я бы даже сказал, сырая. Маг воды или, скорее, земли, не иначе.

— Можно и иначе, — усмехнулся Рикид. — Энергетика некромантов тоже холодная и сырая. Правда, скрывать ее гораздо сложнее.

Баркал искривил губы в неприятной улыбке:

— Тогда это довольно жалкий некромантишко, раз он предпочитает отсиживаться в тишине, а не собирать войска нежити, как делают это истинные маги смерти.

— И кто это может быть? — нетерпеливо перебил их Элубио. — Небо, за что я вам вообще плачу?

— Терпение, мой почтенный господин, — спокойно ответил Рикид. — Любой маг, кем бы он ни был, рано или поздно делает что-то, что позволяет его вычислить. Если этот скрытный господин рискнет произнести хоть одно магическое слово, я найду его с закрытыми глазами.

— То есть в окружении Родона вы его не чувствуете? Закэрэль отпадает?

— К сожалению.

— А этот старикашка Клифаир и приезжий с севера? С ними что?

Рикид бросил взгляд на Баркала, а затем, чуть помедлив, ответил:

— Очень много лекарей обладают минимальными навыками магического целительства. У старика они выражены сильнее, у северянина — слабее. Но вполне возможно, что они подавляют свою магическую силу. Пока нужно набраться терпения и просто ждать.

— Отец точно придет в ярость. И все из-за вас! — в такие моменты Элубио напоминал ребенка, который так боялся наказания, что готов был злиться на кого угодно, обвиняя их в своих провалах. Оба колдуна привыкли к столь раздражительной черте характера молодого Кальонь, но за глаза не брезговали высмеять самодовольного дурака и даже поделиться, какими способами можно его прикончить.

Тем временем в замок Родона Двельтонь привели человека, которого и человеком-то назвать не получалось. Перед смотрителем города предстал всклокоченный седой старик, тощий настолько, что можно было без труда сосчитать все его ребра. Тело мужчины кое-как скрывали драная рубаха да широкие штаны, грязные, мешковатые, отчего старик выглядел еще более худым. Обувь на ногах мужчины и вовсе отсутствовала, словно этот человек даже понятия не имел, для чего она может быть нужна.

Родон смотрел на трясущееся изможденное существо, и в его мыслях появилось неприятное ощущение, словно беда с чернокнижником обрушилась на него именно потому, что само небо пожелало наказать смотрителя города за столь жалкое существование его подопечных. Почему-то в памяти возник момент, когда Родон покупал для Найаллы колье из драгоценных камней, и торговец назвал ему цену. Теперь же эта цена звучала несколько иначе: блестящая безделушка стоила полсотни жизней голодающих бедняков, и от этой мысли Родону стало не по себе.

«Как много еще таких людей в городе? Эристель говорил, что они приходят к нему лечиться, находясь практически при смерти, потому что обратиться раньше им не позволяет отсутствие денег», — подумал Родон.

— Поклонись господину Двельтонь, — внезапно прозвучал резкий голос стражника, и старик задергался еще сильнее, отчего Родону сделалось немного неловко. Хмуро взглянув на стражника, он произнес:

— Оставь нас!

Приказ смотрителя города несколько озадачил солдата. Он бросил настороженный взгляд на старика, прикидывая, хватит ли у того силенок навредить Родону, но спорить с господином не стал. Поклонившись, он покинул кабинет, после чего Двельтонь приблизился к старику и молча поставил перед ним стул.

— Садись… тесь, пожалуйста, — Родон сам от себя не ожидал, что обратится к городскому сумасшедшему на «вы», словно перед ним стоял мудрец гильдии Аориана.

Но Игша будто не услышал его. Старик смотрел куда-то в стену невидящим взглядом, словно в комнате кроме него вообще никого не было.

— Вам тяжело стоять, присядьте, — повторил Двельтонь, но его странный гость по-прежнему не двинулся с места.

Тогда Родон продолжил: