Семья (не) на один год - Мария Коваленко (2022)

Важного и вечно серьёзного адвоката Лаевского как подменили.

Мой Лаевский умел громко смеяться. Он грозно зыркал на всех, кто решался посмотреть в мою сторону в кафе. Закатывал от удовольствия глаза, когда пил газировку на ночной парковке. И был таким заботливым, осторожным, что иногда мне хотелось остановить его и поклясться, что не хрустальная.

Наверное, я все же правильно делала, что никогда не мечтала о нем. Если бы хоть на миг могла представить, что можно быть такой счастливой, не дожила бы. Я бы засохла от тоски без его губ, рук, улыбки... без его счастья.

Никита словно сбросил несколько лет. Порой мне даже казалось, что морщинки у глаз разгладились. Он шутил со мной. Ел все, что готовила я или Галина.

За все время нашего маленького отпуска он ни разу не открыл ноутбук. И даже сумел получить удовольствие от грязевых ванн в саду, которые устроил ему Второй Демон.

- Ты уверена, что эта собака, на самом деле пес, а не чудовище из преисподней? - спросил Никита, когда во второй день мы смогли выбраться во двор.

Будто понимал человеческую речь, Демон демонстративно повернулся к мужу спиной и тряхнул головой.

- Он хороший! Очень. Просто молодой еще.

- Эта зверюга вообще-то скалилась на меня!

- Когда в детстве ты спасал меня от его предшественника, тот тоже скалился! Но, помнится, кто-то уверял, что это ничего не значит.

Смотреть на этих двоих было так забавно, что смех сам рвался из груди. Мой мужчина и мой пес. Каждый гордый, важный и уверенный, что слушаться должен второй.

- СанСаныч хоть кинолога ему вызывал? Не пес, а осел упрямый. Ни команд не знает, ни уважения.

Никита отбросил в сторону мячик, которым до этого пытался увлечь Демона.

- Он сам дрессировал его, как и Первого. - Я подняла повыше воротник куртки, чтобы спрятать улыбку.

- То есть он ему с питомника вбивал в голову мысль, что самый главный враг - это я?

- Примерно так, - пришлось сознаться. - У СанСаныча авторская система дрессировки. Когда у Демона что-то не получалось, он называл его Никитой.

- Что?! Серьезно?

- Да, так и говорил: «Ну ты, Никита!»

- А когда получалось, называл в честь себя Александром?

- Нет. Когда все было хорошо, он звал его просто Демоном. Как и прошлого пса.

Улыбка медленно сползла с моих губ.

- Первого давно не стало?

Мгновенно забыв о собаке, муж подошел ко мне. Уже привычно сгреб в объятия и заставил прижать голову к его груди.

- Сразу после Николая Петровича. Я всегда думала, что Демон считает своим хозяином СанСаныча. Они были не разлей вода. Когда у приемного отца случился удар, я даже не заметила, что с собакой что-то не так. Верила, что это такая собачья реакция на нашу панику. А через день после смерти хозяина дома, пес не проснулся.

- Вскрытие делали?

- Да. СанСаныч подозревал отравление. Все записи с камер проверил. Прислугу допросил.

- А оказалось нет... - Никита покосился на домик охранника. Выражение на его лице сложно было определить точно. То ли недовольство. То ли раздражение. То ли досада.

- Вскрытие подтвердило инфаркт. С малинуа такое случается нечасто. Это очень крепкие псы. Но Демон полностью повторил диагноз своего хозяина.

Мне было горько вспоминать тот период. Даже сейчас глаза стали влажными от слез.

- Я не знал...

- Тогда нам всем было не до собаки.

Я еще теснее прижалась к мужу. Мы два дня не вспоминали о прошлом. Каждый запер свой шкаф со скелетами и жил, словно до нас ничего не было.

- Я совсем не помню, сказал тебе что-нибудь на похоронах или нет. - Никита зарылся носом в мои волосы. - Все как в тумане прошло.

- Тебе самому было не до слов.

- Как всегда стараешься меня оправдать?

Горячие пальцы нежно, едва касаясь, погладили по щеке.

- Я всегда буду тебя оправдывать.

Не знаю, зачем я это сказала. Вырвалось само.