Семья (не) на один год - Мария Коваленко (2022)

Смеяться и плакать одновременно я еще не пробовала. Но все получалось. Громко и влажно.

— Могу организовать прогулку на катере. — Этот безнадежный тип еще и лыбился.

— Конечно... Можешь...

— Еще могу поездку в Петергоф устроить. Не слишком оригинально, понимаю. Но я что-то плохо сегодня соображаю.

Никита вздрогнул всем телом, и руки сильнее стиснули мои бедра. До боли. Такой приятной, что я прижалась губами к мужской шее и кончиком языка прошлась вдоль вены.

— Вкусный...

Ошалев от собственной смелости, заскользила дальше. Поцеловала колючий подбородок. Спустилась ниже.

— Лер... Нет... Не надо...

Никита задышал быстрее. Огромный, каменный, твердый везде. Беззащитный.

— Не хочу в Петергоф.

Неуклюжими пальцами я стала расстегивать его рубашку.

— Лер...

— И на катер не хочу. — Принялась целовать каждый освободившийся кусочек кожи.

Никогда себе такого не позволяла. Не представляла, что так вкусно. А сейчас будто с ума сошла. Остановиться не могла. Хотелось еще. Больше. Его. Только его. Всего!

— Родная, что ж ты творишь?

Никита уже не говорил — он хрипел.

— Ты сказал, что есть три дня. — Я подняла голову и заглянула в потемневшие глаза. — Они мои?

Несколько недель ожидания сделали меня такой смелой, что голова кружилась от свободы.

— Твои...

Никита больше не прятался за своим благородством. Не строил вокруг себя неприступную стену из всяких «давай потом» и «я не подхожу».

Он смотрел с таким голодом, что у меня дыхание перехватывало от восторга, а внизу живота закручивалась огненная спираль.

— Прогони меня, пока не поздно, — прозвучало в устах Никиты как молитва.

— И снова ждать тебя несколько лет?

— Я не убегу далеко.

— Мне далеко больше и не нужно. Не выдержу.

Руки не дрожали, когда я взялась за край своего свитера и потянула его вверх. Стыда не осталось, когда ладони мужа ожили и в сторону полетела оставшаяся одежда.

— Хорошая моя. — Никита подхватил меня на руки и понес наверх. В мою комнату.

— Только твоя.

Сердце билось так быстро, что, казалось, вырвется из груди. Десять лет назад этот мужчина поднимался по этой лестнице, чтобы отдать мне рисунок — свой портрет. Сейчас он нес меня. Бережно, осторожно. Как самую большую ценность на свете.

Ради такого можно было ждать долго.

Можно было вытерпеть что и кого угодно.

Лишь бы быть с ним.

Глава 10

Никита

Наверное, я все же солгал Лере, когда сказал, что разучился заботиться. Все эти ужины в ресторанах, неспешная близость в домашней постели, традиционные поцелуи на прощание — это была не забота. Все получалось само собой. Без ломки. Без страха сделать что-то не так.

С Алиной и другими женщинами я ни на миг не задумывался, как лучше поступить. Брал. Отдавал. Иногда в удовольствие. Иногда так... сбросить пар и забыться.

С Лерой все эти алгоритмы и правила не работали. Я знал, что стану для нее первым. Понимал, что нужно беречь ее. Но даже близко не представлял как!

Руки, словно живущие своей жизнью, сминали молодое тело. Иногда слишком резко. Иногда грубо. Инстинкты требовали: «Взять! Скорее!» Мозг отключился еще тогда, когда Лера избавилась от свитера.

Глянул на нее — и меня буквально вынесло. Как хоккеиста через бортик.

Еще секунду назад был здесь. Соображал. Говорил какие-то слова... Скорее всего, очередную чушь, в которую уже и сам не верил. А сейчас ничего не осталось. Только желание. Яркое настолько, что я с трудом мог рассмотреть ступеньки перед собой. Еле ногами передвигал.

Как тут было сдерживаться?

Как заботиться?

Слова эти помнил. Забыл значение.

А Лера ни капли не помогала лечить амнезию. Убивала она меня своими поцелуями и жадными руками. Душу вытягивала спешкой, напором, гибким телом, которое хотелось трогать, рассматривать, пробовать...