Семья (не) на один год - Мария Коваленко (2022)

При мысли о еще одном осторожном раунде с педалью тормоза, вдавленной в пол, и сорванным стоп-краном, возле виска в фантазии возник пистолет.

— Я читала, что некоторые мужчины умеют восстанавливаться очень быстро.

Нахалка даже не покраснела.

— Так получилось. Само... — Я нервно сглотнул.

— Рада, что мне достался такой темпераментный муж. — Лера показала кончик языка. Совсем бесстрашная! И спрыгнула с кровати. — Но сейчас я хочу в душ и кушать. — Она стыдливо обернула вокруг бедер одеяло. — Очень! С утра ничего не ела. Настроения не было. А теперь готова проглотить и первое, и второе, и компот. А если поцелуешь — еще и десерт.

* * *

Оставшаяся часть вечера прошла под лозунгом: «Еде бой!»

Я не стал ломиться к Лере в ванную комнату, пока она приводила себя в порядок. Но в нападении на холодильник поучаствовал с удовольствием.

Кроме шикарной ватрушки в его недрах оказались щи, фаршированные мясом перцы и какая-то ерунда из кабачков. От последнего я отказался сразу. Даже медицинские доводы своей осмелевшей девчонки слушать не стал. А со всем остальным помог в меру сил.

Впрочем, Лера справилась бы и самостоятельно. Невозможно было отвести взгляд от того, как она ела. Я чувствовал себя извращенцем, наблюдая, с каким аппетитом она расправляется с перцами, как макает в соус хлеб и облизывает пальцы.

Приходилось постоянно одергивать себя. Напоминать про первый раз. А потом целовать ее вкусные губы, чтобы хоть как-то снять боль в паху.

С этим из Леры получилась плохая помощница. Она не отказывала мне. Сама иногда подставляла губы под поцелуи. Но стоило оторваться от них, сразу становилось еще хуже.

Я не чувствовал вкуса еды. Забывал про аппетит. Думал лишь о холодном душе и о том, как снова затянуть свою мучительницу в кровать.

В общем задача была со звездочкой: переохлаждение или новый раунд пытки осторожностью. Однако, словно почувствовала, что до утра муж может не дожить, после ужина Лера потребовала сладкой газированной гадости.

- Правда очень хочется. Особенно, чтобы гадость была холодной. В высоком бумажном стаканчике. И пить из трубочки. – Поджала она губы. – А в холодильнике ничего нет.

- Чай или кофе точно не подойдет? – особо настаивать я не стал.

- Нет. – Лера отрицательно качнула спутанной гривой. – Но я могу перехотеть...

- Ээ... Нет! Никаких «перехотеть»! Отучайся от этого слова. И вообще... – Я взглядом обшарил гостиную, нашел свою рубашку, которую Лера умудрилась метнуть за диван. И встал. – Одевайся! Поедем искать тебе гадость.

- А если заказать в доставке?

С таким же интересом, с каким пять минут назад смотрела на ватрушку, девчонка посмотрела на мою голую грудь.

- Нет! Никакой доставки. – Я мысленно перекрестился. – Сами! Все сами. Не ленись.

* * *

Колесить по нашему поселку в поисках работающего кафе оказалось тем еще занятием. Дождь по-прежнему лил как из ведра. На улицах не было ни одной живой души. И только дорогие машины с зевающими водителями иногда попадались на дорогах.

Не отпускало ощущение, что я попал в огромный павильон для съемок фильма-катастрофы. Постапокалипсиса или чего-то о жутких болезнях. Только вместо страха дико хотелось смеяться. В этом поселке прошло почти все мое детство и молодость. Но я не знал здесь ни одного кафе и никогда не катался за газировкой для понравившейся девчонки.

Даже жалко стало себя прежнего. Смотрел на Леру. Та кусала губы, хмурилась, иногда улыбалась. Красивая до рези за грудиной. Выискивал взглядом подходящую вывеску. И жалел молодого себя все сильнее.

- У меня такое ощущение, словно я профессора медицины попросила температуру мне измерить. – Лера будто прочла мои мысли.

- И что? Профессорам нельзя таким заниматься?

- Наверное, можно. Но это такая глупость! – Она рассмеялась.

- А если я скажу, что мне нравится «измерять температуру»?

- Тогда ты ненормальный «профессор».