Семья (не) на один год - Мария Коваленко (2022)

- А если я сделаю тебе больно? - Никита наклонил голову и сурово посмотрел в глаза.

- Не сделаешь!

- В жизни случается всякое...

- Больше не случится.

- Маленькая, мужчины иногда делают больно. Без умысла. Просто потому что по-другому смотрят на жизнь. Или ради блага ближних. Твоего, например.

- А можно мне не делать больно? Даже во благо.

Я втянула шею в плечи. Совсем как на экзамене перед строгим преподавателем. А потом не выдержала и показала этому благородному умнику язык. Самый кончик.

Будто не поверил своим глазам, Никита моргнул и тут же закашлялся.

- Серьезно? - прохрипел он, и все напряжение слетело с него в одно мгновение.

- У тебя самая серьёзная жена на свете!

Пока важный адвокат Лаевский снова не занял место моего любимого мужчины, я вырвалась из его объятий и схватила мячик Демона.

- У нас вообще-то был важный разговор, а ты мне язык показала! - послышался возмущенный рев. Слишком громкий для настоящей обиды. Показной.

- А сейчас я тебя ещё бегать заставлю!

Мой драгоценный муж начал закатывать рукава, грозя расправой. Но я показала мяч псу и резко бросила пас Никите.

Отвернись он или проигнорируй, у меня ничего бы не вышло. Однако азарт сделал свое дело. Одной рукой Никита ловко поймал подачу. Замахнулся в мою сторону. Но Демон уже навострил уши.

Стоило мне крикнуть «Отбери!», он сорвался как стрела с тетивы, и весь двор превратился в стадион для гонки.

С криками.

С хохотом.

С падениями в грязь.

С поцелуями.

И многозначительными обещаниями добраться до моей попы, которые периодически мешались с проклятиями в адрес пса.

* * *

Наши три дня получились сказочными. Я узнала столько нового о собственном теле, сколько не вместилось бы ни в одну книжку.

Никита сдерживался изо всех сил. Он мучил нас обоих поцелуями. Катал меня по поселку за любой ерундой. Но иногда все же срывался. Нас накрывало так сильно, что не нужны были кровати или диваны. Не волновало, светло в комнате или темно.

Его несло. Меня несло. Губы, руки, тела сталкивались. И результаты этих столкновений невозможно было вспоминать без смущения.

«Этот твой свитер... Я его сожгу!» - оправдывался Никита потом.

«Пожалуйста, запирай двери. Я же не железный!» - возмущался он, когда заставал меня в душе или во время переодевания.

«Ты уверена, что все хорошо?» - встревожено уточнял каждый раз после близости, и мне сквозь слезы, сквозь туман в голове приходилось успокаивать этого сумасшедшего.

«Мне хорошо, клянусь тебе. Очень хорошо. Не знала, что так бывает», - шептала я ему на ухо незнакомым, охрипшим голосом.

«Я теперь не знаю, как смогу жить без этого? Может, бросим работу и учебу? Поселимся в спальне. Выучим телефоны служб доставки, а акционеров отдадим на растерзание СанСанычу!» - умоляла, когда Никита очередной раз пытался сбежать из кровати.

Потрясающе было.

Порой мне даже казалось, что мы не Никита и Лера, а какие-то другие люди. Что не существовало никогда брачного контракта, отдельного соглашения на год и горькой первой брачной ночи.

Невозможно было в них верить, когда Никита хрипел на ухо мое имя. Когда заставлял срывать голос от удовольствия. Или уставший, насытившийся прижимал к себе перед сном.

К такому можно было лишь привыкнуть. Сразу. Окончательно!

И я привыкала.

Запоминала каждую его улыбку. Училась шутить над этим хмурым гением. Не спрашивала, как будем жить после окончания неожиданного отпуска. И отказалась присутствовать на встрече с риелтором.

- Это займёт минут пятнадцать. Не больше, - Никита словно оправдывался. - Я давно планировал продать дом. Сейчас нужно только передать ключи и показать, где счетчики.

- Ты не обязан передо мной отчитываться!