Счет - Эль Кеннеди (2018)

– Ладно, отлично. – Она печально улыбается. – А теперь помоги мне вытащить чемодан из багажника, а то я сломаю себе спину, если попробую поднять эту громадину сама.

21

Дин

Отец Элли невзлюбил меня с первого взгляда.

Я уверен, что, если бы сказал это Элли, она бы отмахнулась и ответила что-то типа «он просто очень придирчивый» или «ой, он такой со всеми». Но она бы ошиблась.

Джо Хейз проникается ненавистью ко мне с той самой минуты, как открывает дверь и видит на пороге меня. И – уф – я ощущаю себя разряженным болваном. Элли сказала мне одеться «прилично», так что я выбрал белую классическую рубашку от Тома Форда и серые брюки от Армани. Пиджак я надевать не стал, но моя черная куртка от Ральфа Лорена заставляет отца Элли, который одет в спортивные штаны и фланелевую рубашку, нахмуриться.

– Ты и есть тот самый приятель Эй-Джей? – рявкает он.

Я морщу лоб.

– Эй-Джей?

– Моей дочери, Эллисон Джейн? – Мистер Хейз, кажется, сердит из-за того, что ему приходится объяснять мне все это.

– О, э-э-э, да, сэр. Только я знаю ее как Элли.

– Но не знаешь ее прозвища? – Он насмешливо фыркает. – Не такой уж ты и друг, а?

Буркнув мне «входи», он неуклюже разворачивается. Ходьба дается ему с трудом, и он тяжелой походкой идет вперед, опираясь на тонкую трость.

Элли предупредила меня, что у ее отца рассеянный склероз. Еще она посоветовала мне не поднимать эту тему в разговоре, потому что ему не нравится говорить о своей болезни и он оторвет мне голову, если я даже вскользь упомяну о ней. Так что я молчу, но даже мне, человеку, далекому от медицины, видно, что сейчас он страдает от боли.

Я следую за мистером Хейзом через неожиданно просторный первый этаж, где на полу сияет паркет, а деревянные детали и двери, видимо, сохранились с тех времен, когда этот особняк был построен. Элли с отцом занимают два нижних этажа, где, как мне коротко поведали, располагаются четыре спальни и три ванные. Либо их семья купила этот дом до того, как Бруклин-Хайтс стал элитным, либо профессиональные хоккейные скауты зарабатывают намного больше, чем я думал.

Мы заходим в большую гостиную с эркером, который выходит на аккуратный сад и патио.

– Вы увлекаетесь садоводством? – вежливо спрашиваю я.

– За садом ухаживает соседка сверху. – Папа Элли сердито смотрит на меня.

Ну ладно.

– Дин, привет.

Слава богу, в комнате появляется Элли, и я с облегчением смотрю на ее синее платье длиной до колен. Не такое уж нарядное, но вполне милое, чтобы я перестал чувствовать себя так, будто заявился на чаепитие в смокинге.

– Хочешь чего-нибудь выпить? – спрашивает Элли, быстро обняв меня.

Я смотрю на диван из коричневой кожи, куда медленно опускается мистер Хейз. Он прислоняет трость к подлокотнику, берет бутылку пива с кофейного столика и поднимает ее ко рту. Его рука сильно дрожит. Заметив, что я пялюсь на него, папа Элли снова сердито хмурится.

– Э-э-э… – я поспешно сглатываю. – Пиво подойдет.

– «Корс» или «Бад»?

– «Бад».

Элли кивает.

– Сейчас принесу.

И я снова оказываюсь наедине с мрачным мистером Хейзом, чьи голубые глаза сейчас прикованы к плоскому экрану телевизора, по которому транслируют игру «Лайонс»[14]. Он ниже меня сантиметров на двенадцать, легче килограммов на четырнадцать и все равно пугает меня до чертиков. Наверное, он был силовым игроком: коренастый, с широкой грудью. И угрюмый.

– Чего ты ждешь, красавчик? Сядь уже.

Красавчик?

Проклятье. И зачем я так выпендрился? Отец Элли лишь взглянул на мои дорогие шмотки и, наверное, сразу же решил, что я богатенький засранец.

С большой неохотой я усаживаюсь на противоположный край дивана.

Мистер Хейз бросает на меня быстрый взгляд.

– Эй-Джей сказала, что ты играешь в хоккей.

– Да, сэр.

– Нападающий?

– Защитник.