Чебурашка - Олли Ро (2022)

— Что? — не сразу понимаю я его, потому что как-то слишком быстро решила, что теперь вместо обезличенного «он» мы будем звать Матвея по имени.

— Это Соколовский звонит?

Внимательно всматриваюсь в сына и не пойму до конца эмоцию, которую несёт в себе его вопрос. Вроде бы злость и раздражение, но, тем не менее, есть что-то ещё. Что-то потаённое. Скрытое.

Надежда?

— Господи, Степ, — укоризненно качаю головой, — Не выдумывай.

С напускным спокойствием беру трубку и отвечаю на звонок, лихорадочно соображая, что буду делать, если это действительно ОН. А еще очень-очень стараюсь, чтобы и сын не разглядел на моем лице эту самую проклятую надежду, ибо видит бог, сердце ею захлебнулось, вопреки всему на свете.

— Да? — и каждая клеточка замерла в ожидании, чтобы через мгновение размякнуть от… разочарования?

— Алле! Алле, Зоя? — оглушающе трещал старушечий отдаленно знакомый голос. — Это баб Маня Зайцева, соседка вашей бабки Катери.

Этот звонок тоже не предвещал ничего хорошего или вообще хоть сколько-нибудь приятного.

— Да, здравствуйте, Мария Егоровна. Что-то случилось?

— Здравствуй, здравствуй, Зоенька. Случилось, ага. Бабка то ваша помирает.

— Как помирает?

— Болеет. Вчерась совсем слегла. С утра уже поп у неё побыл, знать исповедовал. Ты б приехала, повидалась, попрощалась с бабкой, пока она богу душу не отдала. Родня все ж таки.

Мамочки! Что ж за напасть-то такая?! Сплошная черная полоса!

— Конечно. Конечно, приеду, Мария Егоровна. Спасибо, что позвонили!

— Ага. Ну, давай, давай.

Наверное, сгорело бы не более пяти спичек, прежде чем я, абсолютно собранная, гремела обувной ложкой в коридоре, втискивая ногу в некрасивый, но очень уж удобный и нескользкий ботинок.

— Я с тобой поеду.

— Нет, Степа. Не поедешь.

— Как ты одна там?

— Ой, Степа. На моей памяти Катеря помирает восьмой раз. Соскучилась бабка. Наверное. Но ты же ее знаешь, сама она никогда не позвонит и в этом не признаётся. Ей проще всю деревню на уши поднять.

— Все равно. Подожди пять минут, я быстро соберусь.

— Ты давай быстро собирайся и дуй на свою тренировку.

— Я же сказал, больше никаких тренировок!

По этому поводу я, удивляясь сама себе, начинала серьезно раздражаться. И даже злиться.

— Почему? — решила, что еще есть пара минут для серьезного разговора матери и сына.

Степа лишь на секунду отвел глаза, а потом с завидным упрямством во взгляде твердо выпалил:

— Ты знаешь!

— Я знаю, да… Вот только я не знала, что вырастила слабака и труса! Разве ты такой? У меня, оказывается, вместо сына-мужчины нежный цветочек?

По расширившимся глазам моего ребенка, стало понятно, что бью я точно в цель. Возможно, чересчур резко и жестоко, но на долгие рассюсюкивания времени не оставалось.