– Фото очень отличаются от того, что я себе представляла, – заметила Доун.

Их было пять. Одно Ариэль, одно Мэри и Теодора… и три Исаака. Он с бабушкой на танцплощадке, он с Айви за пианино и еще одно, мое любимое фото. То, на котором он смеялся, глядя на небо.

– Мне так нравятся эти снимки. Если когда-нибудь мне понадобятся фотографии, я обязательно обращусь к тебе, Сойер, – сказала Элли.

Я удивленно моргнула под выжидательным взглядом Доун.

– Конечно, с удовольствием, – ответила я наконец. Я бы и так это сделала, даже если бы на меня не косилась Доун. У меня больше не было проблем с Элли, как и с Кейденом, с которым нас теперь связывали совместные тренировки. Мы стали кем-то вроде друзей. Сейчас Доун уже не приходилось заставлять меня иногда выбираться куда-то с ними на выходных.

– Я тоже хочу фото! Лучше всего ню. Мне срочно нужна парочка для профиля на сайте знакомств, – заявил Скотт, и я захлопала в ладоши.

– Правда? В следующем семестре мне нужна будет модель для фото в стиле ню.

Скотт расплылся в улыбке. Ему уже тоже стало лучше. Иногда, когда он думал, что за ним никто не наблюдает, и если внимательно присмотреться, можно было увидеть редкие отголоски боли, которую он испытывал. Но когда мы общались с глазу на глаз, Скотт заверял меня, что лучше уж так.

Он поднял ладонь, и я дала ему пять, прежде чем Доун успела как-нибудь этому помешать. Послышался ее стон, а сразу после:

– Да что же я постоянно устраиваю?

– В честь чего вы ударили по рукам? – раздался рядом со мной голос Исаака, и я машинально повернулась к нему и обняла за шею.

– Теперь тебе не придется позировать мне голым, Исаак Теодор. Скотт только что вызвался добровольцем на эту роль.

Исаак издал вздох облегчения. Через мое плечо он сказал Скотту:

– Спасибо. Серьезно. Я твой должник.

– Ты бы тоже без проблем мог позировать обнаженным, – благосклонно заметил Скотт.

– Сойер тоже так говорит. Видимо, я единственный, кому кажется, что это плохая идея.

– Если бы я захотела, я бы тебя заставила. Ты же это понимаешь, да? – тихо спросила я и чуть отклонилась назад, чтобы заглянуть ему в глаза.

Он весело на меня посмотрел:

– Ты можешь заставить меня сделать что угодно. А хуже всего, что ты это прекрасно знаешь и поэтому играешь нечестно.

Я улыбнулась и встала на мысочки, чтобы его поцеловать.

– Перестаньте на минутку нежничать, чтобы я могла вас сфотографировать, – прервала нас Доун и подняла вверх свой сотовый.

Мне не нравилось смотреть на фотографиях прямо в объектив, так что вместо этого я повернулась к своему парню. Меня до сих пор восхищало, как он стал уверен в себе. Исаак стоял прямо, с искренней и открытой улыбкой. По нему было видно, что он счастлив. Я так им гордилась. И никогда больше мне не захочется что-то в нем менять.

Особенно то, что он все еще густо краснел, когда я нашептывала ему на ухо всякие непристойности. Сегодня я делала так уже шесть раз и собиралась поднять счет до семи, как вдруг к нам подошли его папа и бабушка с дедушкой.

Я сразу немного от него отодвинулась.

– Мы увидели, что вы сейчас фотографировались, – сказал Теодор и достал свой уже довольно устаревший фотоаппарат. – Нам бы тоже хотелось сделать семейный снимок, если ты не возражаешь.

– Да, конечно, – ответила я и протянула к нему руку, чтобы он дал мне камеру.

Дед Исаака покачал головой:

– Разумеется, ты тоже должна быть с нами на фото, Сойер. Это твоя выставка. Кроме того, ты часть семьи.

Его неожиданные слова так меня поразили, что я замерла. Абсолютно неподвижно стояла и наблюдала, как Теодор передал фотоаппарат Доун, которая встала на некотором расстоянии от нас. Отец Исаака поставил Леви и Ариэль перед нами, а Айви Мэри взяла на руки.

Я оказалась ровно посередине, с рукой Исаака на моей талии. Его папа встал рядом с нами, и тогда Доун громко скомандовала: