Изменить судьбу - Юлия Богатырёва (2018)

— Ладно, ладно. Мы сейчас уйдем. Но ты зря сердишься на Али, он ведь ничего такого не сказал, и мы действительно хотим тебе помочь. Мы убедились, что из Соколовой для тебя и вправду получился неплохой друг. А ты нам как-то сам говорил, что такими друзьями нельзя разбрасываться. Вот мы и подумали, что если вы разругались и мучаетесь от этого (как когда-то мы с Али мучились, поссорившись с тобой из-за Оли), мы могли бы как-то поспособствовать вашему примирению, если ты, конечно, не против.

Я удивленно посмотрел на парней: вот уж никак не ожидал от них такой чуткости — это надо же, собрались меня мирить! Да не с кем-нибудь, а с так раздражавшей их раньше русской девушкой! Так жаль, что я не могу воспользоваться их предложением и даже не могу рассказать о нем Оле — ей бы это точно понравилось. Ребята все еще топтались у моей парты и ждали ответа. Пришлось отказаться вслух:

— Спасибо за предложение, парни, но я вынужден отказаться. У нас с Ольгой все очень запутано. Вмешательство других людей все запутает еще больше. Так что лучше вам не вмешиваться, мы сами со временем во всем разберемся — миролюбиво сказал я.

— Ну, как знаешь — с сомнением проговорил Рустам — не говори потом, что мы не предлагали.

— Не буду — улыбнулся я, и парни покинули меня с чистой совестью и чувством выполненного долга. А мой взгляд снова непроизвольно приковался к Оле, и мне безумно захотелось подойти, обнять ее, рассказать на ушко о посещении Рустама и Али и послушать в ответ ее негромкий серебристый смех или хотя бы увидеть чудесную улыбку. Тяжело вздохнув, я заставил себя отвернуться.

Господи, как же меня все это достало! Необходимость постоянно сдерживать свои естественные порывы выматывала не хуже тренерских заданий в период моей подготовки к неудавшемуся чемпионату! Так что к середине второй недели я уже с трудом справлялся с раздражением на весь белый свет. Я начал злиться на себя (за неспособность справиться со своими чувствами и хоть как-то их заглушить), на Олю (за то, что оказалась слишком честной и порядочной), на Маринэ (за то, что она непроизвольно встала между мной и той единственной девушкой, что мне была нужна) и на свою злую судьбу, которая продолжала испытывать меня на прочность, совершенно не заботясь о сохранности моего рассудка!

Вот и приходилось мне чуть ли не каждый вечер торчать в спортзале, чтобы вылить на грушу всю накопившуюся тоску и злость, иначе бы я просто в них захлебнулся… Я продолжал с остервенением молотить ни в чем не повинный спортивный инвентарь, когда вдруг за спиной услышал знакомый голос:

— Полегче, друг, а то ты нас так совсем без оборудования оставишь… — обернувшись, я увидел Тимура, который разглядывал меня с непривычно серьезным и озабоченным лицом.

— Отвали, Ибрагимов — прорычал я, не прекращая лупить по груше — уж лучше я оставлю тебя без оборудования, чем без головы!

— Согласен — тут же отозвался парень и вымученно усмехнулся — Но я бы хотел перекинуться со своим другом парой слов. Вы не могли бы передать ему, о незнакомое мне существо, мою просьбу прогуляться вместе с ним после тренировки хотя бы до перекрестка?

Я невольно усмехнулся в ответ:

— Хорошо, незнакомая мне ходячая груша, я ему передам.

Тимур заметно повеселел:

— Тогда увидимся в раздевалке — и сразу отошел тренироваться в другой угол спортзала.

После тренировки мы с Ибрагимовым неторопливо брели в сторону автотрассы в полном молчании.

— Ну, — не выдержал я — о чем ты хотел со мной поговорить?

Друг кинул на меня опасливый взгляд, а потом произнес, осторожно подбирая слова:

— Ты, возможно, сочтешь, что я лезу не в свое дело, но я все-таки спрошу: что между тобой и Олей произошло?

«О блин, и этот туда же! Они все сговорились между собой, что ли? И почему, скажите на милость, их так волнует вместе мы с Олей или нет?» — пронеслась в моей голове раздраженная мысль. Я бросил на Тимура острый взгляд: