Идти туда,где ты - Марина Светлая (2020)

- Я, Любовь Михайловна, - побелевшими губами проговорил Макаров, продолжая бороться с желанием немедленно уйти. Потому что уже сейчас чувствовал – остались секунды до чего-то страшного, что неминуемо обрушится на него. Но вместо этого он продолжил настойчиво и спокойно говорить: - Я знаю, я виноват, но мне очень нужно видеть Алису. Пожалуйста, я вас прошу… Мы должны поговорить.

- Ты виноват? Ты виноват! – мрачно протянула она в ответ. – Потому что ты здесь! А ее нет! Никогда больше не будет! Почему ты здесь, когда должен быть там? – истерично вскрикнула она и разрыдалась. – Девочка моя!

Илью шугануло в сторону, но теперь уже уйти не мог. Его словно бы пригвоздило к этой площадке перед квартирой, где жили Алька и ее мама.

- Где Алиса? – хрипло спросил он.

- Там, куда поехала с тобой, - вдруг перестала всхлипывать Любовь Михайловна. Голос ее стал глухим и потусторонним, как и взгляд. – Только не вернется больше. Никогда не вернется.

Она развернулась и побрела в квартиру, громко шаркая тапочками по линолеуму.

Илья ломанулся за ней. Влетел в коридор. Потом в комнату, в другую, на кухню. Замер перед ванной. И вдруг понял. Это он Алису по комнатам сейчас искал. А не видел ничего, кроме окон, света и идеальной чистоты по углам. Квартира была пустой. Мертвой. Илья сглотнул и медленно обернулся к Любови Михайловне. Она тоже была пустой. Мертвой.

- Где Алиса? – тяжелым голосом повторил он.

- Нет Алиски, - сказала Куликовская. Она сидела в кресле и медленно раскачивалась вперед-назад. Такими же раскачивающимися получались ее слова. – Они сказали, бензовоз врезался. Большой… в автобус… Сказали, взрыв был… пожар потом. Алискин рюкзак под сиденьем валялся. А она… она… сказали, обгорела сильно. Привезут, ее потом привезут. Девочку мою привезут. Сказали, смотреть надо. А как смотреть? На что?! А они говорят – надо.

- Кто они? – пролепетал Илья, почти ничего не понимая, но странным образом понимая главное. Только цеплялся за детали, будто те могли что-то изменить. – Какой автобус? Куда она ехала? Любовь Михайловна!

- А это ты мне скажи, куда она ехала! – закричала женщина, уставившись на Илью. – Она говорила, ты ее одну не отпускаешь. Говорила, вы вместе едете. Потому что ты взрослый, ты ответственный! Я виновата, я, - она отвернулась и снова стала раскачиваться. – Не надо было ее к тебе отпускать. Знала же, видела… А она все твердила свое. Он хороший, мама… Он хороший…

- Хороший? – Илья медленно поднял руку ко лбу, чувствуя, что внутри, в самой черепушке, все горит. И как выбить это пламя, не представлял. Несколько раз стукнул по голове, но не помогало. Медленно подошел к старому серванту у стены. Оттуда на него смотрела Алька – со множества фотографий. С самого детства. На руках у родителей, с букетом цветов и портфелем, в форме стюардессы с огромными бантами – так раньше фотографировали в первом классе, где-то на море – на катамаране, постарше – за городом в смешной панамке и шортах. И везде она смеялась. Везде – смеялась ему. Потом он замер в ужасе. Одна из фотографий была свежей, новой, из последних. Из тех, что он делал на Диво Острове. С большим облаком сладкой ваты. И в эту секунду будто почувствовал эту вату у себя во рту.

Снова посмотрел на Куликовскую и тихо спросил:

- Когда это случилось?

- В среду. Утром.

Его накрыла слабость. Сначала в ногах, потом – во всем теле, и он едва не осел на пол – бог знает каким чудом остался стоять. Повторил про себя: «В среду утром». И посчиталось само собой – ее не было уже три дня. Он перемалывал все в себе. Ненавидел ее. Обвинял. Прощал. Надеялся. Строил планы. А ее не было уже три дня. И все это оказалось никому не нужным. Даже его любовь – никому не нужна.

Он все-таки нашел в себе силы поднять глаза и снова заговорить:

- Можно я помогу вам… хоть чем-то?

- Ты сможешь ее вернуть?

- Нет, - прохрипел Илья.