Закон Моисея - Эми Хармон

— Она хотела, чтобы я передала это тебе. Джорджия. Я сказала ей, что не стану этого делать. Я сказала, что если бы ты хотел связаться с ней, то так бы и поступил. Думаю, ее это задело. Но ведь это правда. Не так ли?

Я почувствовал вспышку гнева, что Джун вела себя грубо по отношению к Джорджии, и снова беспокойство, что мне было до этого дело.

— Но я решила отдать его тебе, и позволить самому выбрать, хочешь ли ты прочитать его или нет, — она пожала плечом. — Решать тебе.

Сеанс с доктором Джун давно закончился, а я еще долгое время пристально смотрел на то письмо. Я был уверен в том, что именно этого она и ждала. Она думала, что я сдамся и прочту его, и я тоже был в этом уверен. Но она не понимала моих законов.

Я бросил письмо в мусорное ведро и собрал рисунки, которые просматривала доктор Джун. Сверху был один из набросков Джи, и изображение сплетенных фигур заставило меня остановиться. Я достал письмо Джорджии из ведра, аккуратно распечатал его, и вытащил одну единственную страницу с текстом, написанным от руки, не позволяя себе сосредотачиваться на извилистых буквах и «Д», первой букве ее имени, в самом низу. Затем я заботливо свернул рисунок с изображением Джи, так же заботливо, как на наброске Джи склоняется над ребенком. Над ребенком, которым не был я, по крайней мере, больше нет.

Этим ребенком теперь могла бы быть Джорджия, а Джи могла бы приглядывать за ней. Затем я взял этот набросок и засунул в конверт. Я написал адрес Джорджии на другой стороне, и когда тем вечером Чэз принес мне ужин, я попросил его удостовериться, чтобы конверт был отправлен.

Я сунул письмо Джорджии под матрас, где не смог бы видеть его, где не смог бы ощущать его присутствие, и мне не пришлось бы признавать его существование.

Джорджия

Его имя не стояло в левом углу, но на конверте было указано «Монтлейк», и слова, написанные на обратной стороне, были выведены его рукой. Джорджии Шепард, почтовый ящик номер пять, Леван, Юта, 84639. У нас с Моисеем была дискуссия по поводу Левана и номеров почтовых ящиков, и, по-видимому, Моисей не забыл об этом. Единственное, для чего в домах Левана имели почтовые ящики, это газета «Дейли Геральд», на которую было подписано большинство жителей, воскресные комиксы и купоны. «Дейли Геральд» доставлялась разносчиками газет, ходившими по домам. Фактическая почта доставлялась в маленькое почтовое отделение из кирпича, расположенное на главной улице, и распределялась по витиевато украшенным, запирающимся на ключ ящикам. Моя семья имела один из первых номеров, потому что унаследовала свой почтовый ящик по линии Шепардов.

— Значит твоя семья типа леванской знати? — дразнил Моисей.

— Да. Мы, Шепарды, правим этим городом, — ответила я.

— Кто же владеет ящиком под номером один? — тут же поинтересовался он.

— Бог, — произнесла я, нисколько не усомнившись в своих словах.

— А ящиком под номером два? — он смеялся, задавая вопрос.

— Пэм Джекмэн.

— Которая живет ниже по улице?

— Да. Водитель автобуса — профессия, которая высоко ценится в нашем городе.

Я даже не улыбнулась.

— А ящики три и четыре?

— Сейчас они не заняты. Они ждут законных наследников, которые достигнут соответствующего возраста, чтобы унаследовать свои почтовые ящики. Однажды мой сын унаследует ящик под номером пять. Это будет радостный день для всех Шепардов.

— Твой сын? Что если у тебя будет дочь?

Его глаза обрели тот самый суровый взгляд, от которого я чувствовала холодок в животе. Разговоры о детях заставляли меня думать о том, чтобы делать детишек. С Моисеем.