Надоевшая - Сашетта Котляр

Вечером, когда пришла Света, мы с мамой встретили ее вместе. Впервые за много лет мама была абсолютно трезва, прилично одета, и сама приготовила нечто вроде праздничного ужина. Я предупредила ее, что Света думает, что я просто серьезно болела, и теперь выздоравливаю, наконец, так что мать не прокололась, а я получила удовольствие от общества подруги и от того, что могу больше не стесняться мамы. А еще узнала, что «Ландыш» был выкуплен неким богатым человеком, который его благоустроил и сделал так, что кафе стало самым престижным в городе. Так что теперь у Светы была весьма приличная зарплата и она не боялась за свое будущее. От этой новости в голову пришла только одна мысль: и снова Змей. Это немного беспокоило меня, но в общем и целом… И черт бы с ним.

А после ухода Светы, когда мама легла спать, переодевшись в пижаму, как тогда, когда папа еще был с нами, я обнаружила в Той Самой Жилетке многострадальный мобильник. Обнаружила, потому что он зазвонил, требуя меня к себе. Меня слегка удивило, что он все еще заряжен, и все еще лежит в чертовом кармане чертовой жилетки, куда я его убрала еще тогда, когда вернулась вместе с Виталейк Спайку, но не более того. К слову, на дисплее высвечивался именно его номер. Я поняла, что расставления «точек над и» именно сегодня мне не избежать. Взяла трубку. Услышала всего одну фразу:

— Впусти меня в дом, пожалуйста.

Я мысленно расмеялась. Надо же. «Пожалуйста». И ключами мы не пытаемся воспользоваться.

— Нет. Ты помешаешь маме спать. Жди у подъезда, сейчас выйду.

Я наскоро оделась, и в самом деле вышла. Вид у Максима был крайне… взволнованным, что изрядно удивляло. Он редко бывал таким, и еще реже позволял мне увидеть себя в подобном состоянии. В руках у него был букет чайных роз, которые мне когда-то очень нравились.

— Если ты пришел сюда, чтобы вручить мне этот веник — то зря. Я не хочу тебя видеть, не хочу никаких цветов, и вообще была бы счастлива, если бы ты исчез с глаз моих раз и навсегда, Макс, — заявила я с мрачной решимостью, и поняла, что говорю чистую правду.

Спайк от неожиданности выронил букет.

— Я думал, ты меня простила. Ты же осталась с нами, когда мы были пленниками у Змея.

— Это другое. Я боялась за ваши жизни. В конце концов, долгое время ты был мне не чужим человеком.

— Был? — карие глаза потемнели. Очевидно, от боли, что принесло мне мрачное удовлетворение.

— Был.

— Что ж… Не буду навязываться. Но, возможно тебе будет интересно узнать, что та статуэтка была ключом к нашему состоянию, и теперь мы с отцом практически нищие, а «Ревенюк» владеет всем в городе. Так что я уезжаю поступать в Москву, равно как и Стас. Ты ведь хотела туда же…

— Москва — большой город. Смею надеяться, мы там не встретимся.

Парень долго смотрел на меня, словно надеясь, что я передумаю, и, поняв его намек, брошусь на шею и скажу, куда собралась поступать. А затем развернулся и ушел, молча. А я почему-то знала, что этим вечером он будет очень много пить и жаловаться на жизнь Мезенцеву. Но о своем поступке я не жалела. Равно как не жалела я и о том, что парой дней позже выкинула в помойное ведро цветы, присланные отцом Дениса.

Эпилог

Должна заметить, у меня все получилось. Я усердно готовилась дома все время, что оставалось до ЕГЭ, и получила самые высокие баллы в классе по всем предметам, что выбрала для сдачи. Чуть-чуть отставали от меня только приснопамятные Спайк и Мезенцев. Последний периодически пытался выступить парламентером между мной и своим другом, но быстро понял, что я на самом деле приняла окончательное решение, и хочу забыть всю эту историю, как страшный сон. А значит и выкинуть из своей жизни всех, кто в ней непосредственно был замешан. И перестал пытаться что-то исправить. А сам Максим ходил подавленный, напоминая меня времен «пари», разве что я точно знала, что он никогда не попытается наложить на себя руки.