Надоевшая - Сашетта Котляр

И снова Максим сдержал свое слово. Он постоянно вытаскивал меня куда-то, но при этом практически не прикасался и не делал ничего такого, что можно было бы истолковать двояко. Я, пожалуй, поражалась его неожиданной последовательности, благодаря которой декабрь прошел с пугающей скоростью, а вспоминать и мучаться кошмарами у меня просто не было времени. Если я не шла куда-то с самим Спайком, то он присылал билеты в театр вместо себя, и я шла туда с Мезенцевым, который вел себя на удивление прилично, и охраной, что терпеливо дожидалась нас на входе. Или на премьеру нового фильма, или на концерт, на который приходилось аж ехать в соседний крупный город. На одном из таких концертов я даже выиграла фанатский конкурс и получила простенький телефон, в который Стас купил мне симку с красивым номером. Что было уж совсем удивительно, ибо того, что и он тоже будет вести себя со мной как со «своей» я не ожидала. И удивленная этим поступком теперь носила этот простенький телефон всегда с собой, во внутреннем кармане куртки или клетчатой жилетки, полюбившейся мне последнее время. Все вокруг словно задались целью заставить меня каждый день получать столько новых впечатлений, чтобы на мерзкие воспоминания просто не оставалось ни времени, ни места в голове.

И у них это получалось. Я все реже просыпалась в холодном поту, все меньше шарахалась от людей, и даже перестала бояться прикосновений противоположного пола. Терапия впечатлениями действовала на меня куда лучше, чем работа с психологом. Я успокаивалась и начинала верить, что все и правда будет хорошо, тем более, что в скором времени наступал Новый Год, а это пора чудес и хорошего настроения, и даже, наверное, какого-то обновления. Начало зимы незаметно перетекло в предновогоднюю суету, и я очень жалела только о том, что никому не смогу подарить подарки. Не у Спайка же просить на них деньги, а все мои «заначки» остались дома, и я не знала, как их вернуть, и не взбесить при этом своим «риском» Белоусова.

Но даже в этом мне помогли. Вернее, я думала, что помогли. Утром двадцать девятого декабря ко мне в комнату зашла Марина, которая после своего отвратительного поведения со Светой из нее переселилась, и с которой я не разговаривала, будучи в обиде за подругу. Она была какая-то подавленная, тихая и пришла, как выяснилось, с извинениями. Сказала, что ей надоело, что я ее избегаю, и признала, что была неправа тогда. Даже попыталась как-то логически обосновать свое недружелюбное, агрессивное поведение, но я махнула рукой, и простила ее.

Как изменилось ее лицо после фразы «все, забыли»! Марина просияла, глаза заблестели, сама она начала лучезарно улыбаться, и даже внешне как-то поменялась, словно стала выше, выпрямилась. Словом, ее радость было видно невооруженным глазом. Я, естественно, списала это тяготившую ее ссору, которой больше нет. И в тот момент, когда Марина предложила съездить ко мне домой, забрать деньги и прошвырнуться по магазинам в честь предстоящего Нового Года, даже не задумалась, откуда она вообще знает, что я храню дома какие-то деньги. Я, как последняя дурочка, просто невероятно обрадовалась, и даже не позвонила Спайку предупредить. Мне казалось: все, что делает Марина известно и Белоусову, и незачем дергать его лишний раз.

Единственное, что я сделала разумного, это оделась так же, как обычно одевалась на концерты: под курткой на мне была плотная черная футболка с рисунком канарейки Твитти и сверху нее утепленная клетчатая зелено-черная жилетка, а на ногах удобные-темно-синие джинсы. Во внутреннем кармане которой лежал тот самый телефон, о котором Марина (одевшаяся как обычно) понятия не имела, да и я сама благополучно забыла.