От дурного настроения не спасла и душевная песня, затянутая гребцами уже в сумерках, ближе к ночи, ни вкуснейшая налимья уха, ни тающая во рту форелька… Ляксей Корота не обманул – все ж оказался неплохим кашеваром. Впрочем, не только кашеваром…

Он подошел к Мише в начале ночи, когда все полегли спать. Кто в ладье, кто в шалашике, большинство же – просто в траве, под звездным бездонным небом.

Сотнику не спалось – сидел на бережку, смотрел на отражающиеся в черной воде звезды…

– Господине…

Услыхав тихие шаги и шепот, Михаил резко обернулся:

– Ляксей? Ты…

Кашевар повалился на колени:

– Господин сотник… Не убивай!

– С чего ты… – Миша не закончил фразу, замолк, не зная, что говорить дальше.

– Я ж кашеваром хаживал на ладьях, – между тем продолжил Корота. – И в здешних местах хаживал. Знаю – тут место и куда лучше есть. Зачем тогда здесь встали? Потому что безлюдно, никого лишних нет? Да и видел я, господин сотник, как вы все на наемников смотрите… Как на пустое место. Словно б и нет их. И никогда не было. Так на живых не смотрят, не-ет… Не убивай, господине! Я отслужу, пригожусь! И тайну тебе свою поведаю!

– Про то, что соглядатай? – сотник равнодушно посмотрел в небо.

– Да! – истово зашептал изгой. – Да, господине, да. Я ведь и взаправду изгой, не соврал. А за тобой последить настропалили в Турове. Через Антипа… Ну, того, что на пристани…

– Знаю…

«Ай да Антип! Так а не вы ли, сэр Майкл, доверили ему проверку Короты? Нашел, блин, проверяльщика».

– Я в Турове на пристани подвизался… ну там – принести чего, погрузить… Тут и Антип с каким-то чернобородым – мол, работника ищет. Сказал и ушел, Антип-то… А чего ему в чужие дела лезть?

Миша заинтересовался:

– Дальше! Дальше давай.

– Ну, переговорили мы с чернявым… Он меня в лес и послал. Мол, там охоты будут, там и человек с косой бородой… Ну, а далее вы, господине, знаете.

– Что за чернявый? Грек?

– Может, и грек… но по-нашему говорит чисто.

– Подробненько опиши!

– Ну-у… – похоже, Корота не врал – припоминал приметы. – Ликом смугл, нос – обычный такой нос… Бородища косматая. Глаза… вроде карие… или черные – не упомню. Роста как я, но в плечах пошире будет, не молод – лет сорока. Ни шрамов, ни родинок – ничего такого… Хотя нет… на левой щеке, вот здесь, – Корота показал пальцем. – Небольшой такой… то ли шрамик, то ли ожог. Белесый, с ноготь. Сразу и не увидишь, ага.

– Одет?

– Как все посадские… или из купцов. Рубаха… не посконина, но и не дорогая, обычная, крапивой крашенная… пояс кумачовый, поршни. Котомка еще… Все.

– Кольца, браслеты?

– Браслетов, господине, не приметил… А кольца… да, были кольца. Серебряные. Два или три.

– Так… – сотник покачал головой. – Значит, внедрение успешно прошло. Молодец! Что со связью?

– Не понял, господине.

– Ну, обо мне кому докладывать должен?

– А… – догадался Корота. – Да никому. Записки на бересте писать да в старый пень закладывать. Он, пень-то, на бережку, у крайней баньки. Я вот перед отплытием и заложил…

– А дальше?

– А дальше, видно, сами найдут, коли надобен буду.

– Все сказал?

– Все… Не убивай, господине! Не уби…

– Помолчи! – сотник дернулся, словно от резкой боли. – Подумать дай…

Похоже, и впрямь выдавший сам себя соглядатай может оказаться полезным. Кто-то ведь должен на него выйти, по логике вещей… Еще чернявый этот… Попробовать потом прижать Антипа? Тяжеловато. Ставрогин на это не пойдет – Антип, хоть и прощелыга себе на уме, да человек княжий. Ладно, поглядим…

– Награда тебе какая обещана?

– Две ногаты от смуглявого получил, – смущенно признался Ляксей. – Больше пока ничего не дали.

– Хорошо… Ступай покуда к костру.

– Но, господине…

– Я распоряжусь, чтоб не трогали.