Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

Вот молодую и сговорили. Без нее, конечно, – с глазу на глаз. Дело решили побыстрей спроворить – на неделе уже и сватов ждать, а уж по осени свадьба.

Вот с такой вот бедой и пришла к сотнику Добровоя. Знала уже о предстоящем походе, вот и попросилась в ватажку:

– Не нужен мне этот чертов старик! Лучше руки на себя наложу…

– Ну, ну, Войша… ты уж не переживай так-то…

Ссориться с влиятельным кланом Унятиных Мише тоже было не с руки. Тем более – в столь сложное время. Вот и сговорились – пусть Добровоя приходит, на время от сватовства скроется, а там… а там видно будет. Может, жених от старости помрет, может, дед Егор передумает… Всяко бывает!

Добровоя – своя! А своих бросать нельзя. Наоборот – всячески помогать надо…

Вот сотник и решил – помочь. Об отказе речи не шло вообще!

– Ты, Воя, вроде как сама убеги… А мы уж тебя приветим. Мысок с корявой сосной знаешь?

Уселась на носу Добровоя, глазами по сторонам – зырк! Слева от нее – рыжий Велька, чуть впереди – Ермил.

Вот к Ермилу-то Войша и придвинулась, шепнула:

– Мне подарок твой глянулся дюже.

Отрок покраснел. Хорошо – смуглый, не так и заметно. Да и ветер – весь жар сгонит.

Резной – рыбьего зуба – гребень висел у Добровои на поясе, браслетик же – на руке. Все – подарки. На гребне – зверь дивный, шерстистый слон с бивнями, а браслетик в виде змейки с синими сапфирами-глазками.

– Хорошо, коли глянулся-то, ага… – смущенно заметил Ермил.

На ночлег пристали к берегу рано, часов в пять – еще солнце жарило-светило вовсю, правда, уже заметно клонилось к закату. Встали на приметной излучине – дожидаться попутный караван, ибо одной ладейкой дальше было плыть весьма небезопасно. Именно так рассуждали бы обычные путешественники… А вот Михайло думал иначе. О попутном караване думал – тот должен был выйти из Турова как раз сегодня, а завтра к вечеру уже быть в этих местах. Так что Рогволду и его людям оставалась одна только ночь.

Ладью ладожанина сотник не высматривал – все уже было заранее обговорено. Здесь, на излучине, и было условленное место. Вообще-то, для корабельщиков неудобно – мели кругом, да и до родников-ключей далековато. А пить воду прямо из большой реки только кипяченую можно, это уже и тогда знали. Если хоть бы кто-то из нанятых на убой мужичков хотя бы раз в здешних местах на ладьях хаживал, так уж точно заподозрил бы сразу неладное, насторожился бы.

Эти же – нет! Наоборот, радовались – выкупались, натаскали для костра хворост да улеглись кверху пузом в траве – до ужина дрыхнуть. Рыбу воины-гребцы и сами ловили с удовольствием, так что пришлых никто не дергал.

Ляксей Корота возился у костра, точнее – у большого котла, куда уже закидал только что пойманную рыбью мелочь. Ну, так – с локоть. Все, что покрупнее, оставлялось для запекания на углях.

– Вот вам сомики! – хвастаясь, рыжий Велимудр бросил на траву добычу. – У парней там налимы еще, голавли, язи! У одного Ермилки – ха-ха – щучки!

– И что? Щука нынче не рыба, что ль? – обиделась за Ермила хлопотавшая у костра Добровоя.

Хлопотала девчонка не зря – чистила рыбу, нарезала кусками, – заодно приглядывала за Коротой. Сказали приглядывать, вот она и приглядывала, силясь понять – какой-то он еще кашевар-повар? На самом ли деле умеет или так, врет?

– Ха! – тряхнув рыжим чубом, расхохотался Велька. – Нашла рыбу – щуку! Чай, и повкусней есть.

– Это как приготовить, – обернулся Ляксей. – Можно ведь в горшке полдня потомить, как форельку, вот тогда… О! Еще рыбачок! Как рыбка?

Подошедший к костру Ермил вывалил из подола рыбу – форель, щуки, налимы, много всего.

Украдкою глянул на Добровою, улыбнулся:

– Еще сейчас принесу. Там парни многонько наловили…

– Неси! А мы, Добровоюшка, уж приготовим… Почисти да на досточке разложи… ага…