Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

Перед тем как проститься с ушлым варягом, Михайла написал послание в Царьград. На бересте накарябал – уж что было! Другу своему написал, следователю Демиду Евпатору, – чтобы хоть какое-то официальное лицо подтвердило, что в указанное время Михаил был именно в Царьграде, а не в Изяславле с кем-то там сговаривался! Рогволд обещался отправить письмо с первым же караваном из Киева… Тогда осенью уже может быть ответ.

– Осенью… – Миша зябко поежился. – Вот хорошо бы…

Ладожская ладья «Огненный конь» к самому берегу не подходила – мелко. Варяги так и пошли по колено в воде… как в старой сказке – «и с ними дядька их морской»! Забравшись на борт, Рогволд обернулся, помахал на прощанье.

– Осенью свидимся, Миша! А бог даст, и раньше. Как пойдет.

– Куда пойдет? Кто?

Налетевший ветер уносил слова, трепал короткий плащ Гориславы. Девчонка стояла на корме и тоже махала рукою.

Встрепенулись весла. Разом упали в воду… дернулись… Красивый и быстрый корабль, словно живой, развернулся и величаво поплыл вниз по реке, скрываясь за близкой излучиной.

– Ну, что ж, – осматривая своих, тихо промолвил сотник. – Вот и сладили все. Теперь, други мои, нам осталось одно – стать невидимками. Не хуже лешаков, в самом прямом смысле.

Род Горынки Коваля завсегда занимался ножами, оттого и прозвище. Коваль – кузнец, от слова «ковать». Так-то оно так, да ведь кузнецы разные бывали! У каждого – свое. Одни из болота руду добывают, железо плавят, куют – получается «крица». Другие эту крицу еще несколько раз прокуют-переплавят, и выйдет «уклад» – это уже куда крепче крицы, это уже почти сталь. Третьи эти крицы да уклады покупают – и всякое из них производят, куют. Кто подковы, кто замки, кто ножи да мечи, а кто и проволоку для кольчуги вытягивает.

Так что, если уж по правде сказать, не просто Ковалями надо было Горынкиным зваться, а Ножевыми или хотя бы Кинжаловыми. Ну, да уж как прозвали, так и прозвали, как пристанет прозвище – по всей округе так и зовут.

Вот вроде бы и неплохое дело – ножи: нож – он всякому в хозяйстве нужен, он у любого если не на поясе, так в сапоге. Он и в работе, он на пиру – мясо да хлеб порезать, он и от зверя дикого защитит, и – при нужде – от лихой людины. Нож не кинжал, он всем нужен, кинжал же – иное дело, то – кровь.

Так вот, делали Ковали ножи – на загляденье! Сначала стальную основу выковывали, к ней железные кромки приваривали, с таким расчетом, чтобы по мере использования кромки бы потихоньку снашивались и нож сам собой вострел. Возни много, да, но ведь и вещь какая – штучная! Цены такой вещи нет, прямо сказать – дорого. И работа не простая, и материал недешев. Пуще – работа, чем материал.

Ковалей в земле Журавля все знали, с давних времен еще. Кому нож хороший надобен, приходил в кузню – кланялся да сговаривался, так вот, на заказ, и делали. Раньше. Еще лет десять назад. Ныне же другое время пришло. Ныне ножи другие, да и не на заказ уже – на рынках продают. Возьмут железную крицу, пару раз молотком стукнут – блям-блям, – вот и готов ножичек! Плохой, мягкий, тупится быстро да толком и не наточишь никак. Зато дешево! На медяху – «пучок». Раз в двадцать хорошего ножа дешевле. Ну, ладно, не в двадцать – в десять, но тоже ведь!

И зачем нынче кому-то по кузням ездить, заказывать? Надо тебе – завернул на рынок, на ярмарку, в торговый рядок, да купил. Плевое дело! Сточился нож – выкинул, купил новый. Стоит-то – почти что и ничего.

Еще тятенька покойный Горынки удивлялся – вот ведь времена-то пришли, все вещи на один раз нынче!