С Кузнечиком Миша переговорил еще утром. Конечно же втайне от всех, в том числе и от деда. Не надо, чтобы все знали… И так косятся: и Миша, и Тимка Кузнечик – парни необычные, и это бросалось в глаза. У Миши, правда, уже не особо, все же в возраст вошел. Шестнадцать годков – не шутка, да и выглядел сотник старше своих лет. Тимка же…

Про Юрика Тимофей тоже сожалел – что не съездили, не навестили. Собирались же в самое ближайшее время – и вот на тебе!

– Может, я один его навещу?

– Нет! Если только с дедом. И вообще, с Торопом этим осторожнее надо. Скользкий тип.

– Да знаю, что скользкий.

С тяжелым сердцем прощался со своими Михайла. Еще сам толком не представлял – как оно там сложится? Вроде бы продумано все неплохо… Но как пойдет? Всего ведь не предусмотришь.

Ладью Миша нанял еще в Турове. Точнее сказать, взял в аренду по протекции Рогволда. Скорее, это была просто большая лодка на дюжину весел – насада, однодревка с набойными бортами. На реке оно самое то, а по морям Миша ходить не собирался. Да и по реке-то недалеко, уж точно не до Киева!

С собою сотник взял полдюжины воинов – свиту. Все люди проверенные, верные. Десятник Архип, Златомир, Ждан, Вячко… и Велька с Ермилом. Опасно, конечно, ну да кому еще доверять, как не этим? Так всех и предупредил – честно и откровенно: мол, задание опасное, могут и не вернуться.

Кроме того, наняты были воины – гребцы, дюжина, по количеству весел, плюс один кормщик. Восемь гребцов и кормщик – люди Рогволда, еще четверых взяли с пристани – никому не надобных шпыней, за которых, ежели что, никто и не спросит. Взяли таких специально – чтоб потом убить. Для правдоподобности, при инсценировке налета. Миша хмурился, но понимал – так надо, иначе просто нельзя, не прокатит! Такие уж времена, человеческая жизнь ничего не стоит.

Дюжина гребцов, дюжина весел – по гребцу на весло. Ладейка небольшая – не ромейский дромон! С нанятыми оказалась морока еще по пути в Ратное: грести не умели совсем, хотя божились, что могут. Пришлось учить в пути.

Миша усмехнулся: хорошо хоть, своих, если что, можно посадить на весла, научились грести, еще когда в Царьград ходили.

Ночевал Миша у матушки, Анны Павловны. Ей про большую опасность намеченного плавания, уж конечно, не сказали, в тонкости не посвятили – так она ж сердцем почуяла! Ведь мать…

За ужином смурная сидела, понимала все, да с лишними расспросами не лезла – не женское это дело, в мужские дела встревать. Так тогда было. Впрочем, бывали и исключения.

Утро выдалось пасмурным, нежарким. Правда, и тумана особого не было – висел за пеленой перламутровых облаков золотистый шарик солнца. Пахло медом, навозом и какими-то пряными травами – ветер дул с луга.

Безымянная ладейка покачивалась у причальных мостков, на берегу уже собрались провожающие – почти все село! Еще бы – сотник Михайла Фролович едет в Киев по приглашению самого великого князя Мстислава Владимировича! Честь-то какая! Не шутка.

Зачем именно едет… Вот об этом были пущены самые разные слухи. И через «шустрых» девчонок, и через только что напечатанную газету. Вон, уже читают вслух у колодца…

– Князь киевский Мстиславе похоще… похоче… Короче – желает!

– Так что желает-то?

– Желает заставы богатырские усилить… Что на границе самого Дикого поля.

– С половцами, что ли?

– Ну да.

– Он бы лучше переяславских князей унял!

– Так, может, и уймет. С нашей-то помощью! Не зря ведь сотник едет.

– Не! Не потому господина сотника в Киев позвали! Торговлишку хотят вести.

– Так ведут же!

– Так поболе!

– Да нет! Не торговлишку. Мастерскими нашими князь великий заинтересовался. Такие же хочет и у себя! А Михайла ему в том поможет. Не за так, конечно.

– Гляди-ко! Не худое дело.

– Вот и я говорю – не худое.

Такие вот слухи и пошли. Неопределенные…

– Вон, вон! Едут!