Не властью единой - Андрей Посняков (2022)

Сотник рассказал им все, как и недавно Ставрогину, ибо очень надеялся на помощь. То, что он задумал, уж никак нельзя было спроворить одному. Помощники требовались, да не какие-нибудь, а верные! И чтоб не дураки. А так – согласно теории управления – очень редко бывает. Умные – обычно не верные, всегда блюдут свою выгоду. Верные – дураки… Да, так часто выходит. Или это от начальства все? Специально дураков верными делают да к себе приближают, чтоб на их фоне блистать. Да и не подсидит дурак… разве что, по дурости своей, порученное дело загубит. Да это ж ничего, черт-то с ним, с делом! Гораздо хуже, если – опять же, по дурости своей – перед начальством высшим подставит. Вот тут и призадумаешься, кто лучше? Умная сволочь или глупый да верный клеврет… Оба хуже, наверное. Что-нибудь бы посерединке, да…

– Все правильно ты решил, Миша, – выслушав, согласно кивнул варяг. – Ехать нельзя… и не ехать нельзя тоже!

– Я прям в восхищении! – выдала вдруг Горислава, причем вполне искренне. – Это ж надо, удумали – ехать, но не доехать! Кто еще так мог выдумать? Только вы, господин сотник, да!

Гость усмехнулся и пригладил бородку:

– Перестань «выкать» уже, сколько раз сказано! Мы ж почти родня.

– Вот! – радостно осклабился Рогволд. – Вот и крестный будущему ребенку нашелся!

– Ой-да! – сверкнув синими глазищами, Горислава всплеснула в ладоши, выражая высшую степень удовольствия. Выражение «ой-да!» в те времена заменяло пресловутое дурацкое «вау».

– Вот тебе и ой-да! – хохотнув, купец прищурился. – Что ж, давайте-ка думать, как твои, Миша, мысли в дело воплотить. Для этого ладья нужна – раз!

Рогволд загнул на руке палец – научился от Михайлы еще во время царьградского плавания.

– Люди верные – два, – подсказала Горислава. – Много их быть не должно – сложно уследить да проверить, но и мало – подозрительно. Думаю, с полдюжины самое то и будет.

Торговец кивнул:

– Да, полдюжина – сотнику как раз по чину. Миш! Столько верных найдешь? Чтоб в огонь и воду, да не из болтливых?

– Ты что такое спрашиваешь-то? – Горька ткнула супруга кулаком в бок. – Неужель не найдет – Царьград вспомни.

– Тут дело вот еще в чем… – неприятно замялся Рогволд. – Чтоб тебе чисто исчезнуть, ну, типа как сгинул, утоп, – так и пару-тройку твоих нужно будет предъявить убитыми… Тому, кто будет искать… а искать будут!

– Еще – соглядатаи, – девушка покусала губу. – Князь Вячеслав, верно, приставит – а как же! Я бы приставила… чтоб душа в спокое была.

– Приставит – выявим, – уклончиво отозвался сотник.

Тут как раз принесли яства, расставили на невысоком – в ромейском стиле – столе, инкрустированном различными породами дерева.

Жареная и печеная рыба, разных видов кисели, ушица налимья, ушица стерляжья, ушица «простая» – из белорыбицы. Калачи. Пироги с визигой, с капустой, с ревенем, с форелью… Каша ячневая, каша овсяная на конопляном масле… квас, сбитень, хмельной ставленый мед. И слабенькое ромейское вино – как раз для беременной Гориславы. Маловато, конечно, всего для хорошего застолья – так и день нынче постный, пятница!

– Ты про ладью говорил, – хлебнув квасу, напомнил гость. – Что присоветуешь?

– Можно и нанять… а можно – и с кем-то, – Рогволд опустил ложку в черничный кисель, подцепил кусочек синего дрожащего желе, губами причмокнул… – Тут все зависит от того, как исчезать будешь. С большой кровью или с малой.

– А совсем без крови нельзя?

– Нельзя, друже, – покачал головою варяг. – Недостоверно все будет, слишком уж подозрительно.

– А если… если ему наших людей нанять? – Горислава потянулась к вину, пригубила из высокого – синего стекла – бокала.

Миша уже давно перестал удивляться тому, насколько изящные вещи умели делать в то, казалось бы, совершенно дикое время!