Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

— Я не понимаю, почему вы так решительно отвергаете свою судьбу, Гвеннет? — наконец снова заговорил он. — Почему тяготитесь нашим знакомством и не желаете его продолжения? Как вы сами отметили, мы почти незнакомы, так из-за чего вы настроены против меня?

Она хотела возразить, но принц нетерпеливо махнул рукой.

— Незачем оправдываться и искать другие определения для того, что и так ясно. Я только хочу знать — почему?

Гвеннет окончательно смутилась и неловко замолчала, не найдя подходящих слов. Невольно она всё больше задумывалась не только о себе, но и о переживаниях принца.

Он, несомненно, не считал их связанность друг с другом трагическим недоразумением, наоборот. И, как она уже успела понять, вовсе не из-за возможностей магии, а… просто так. Похоже, он действительно считал встречу со своей истинной парой чудом и верил в возможность гармоничного, счастливого союза, которого не построить ни с кем другим.

Гвен вдруг подумала — или почувствовала, теперь это сложно было различить — что наследника можно назвать одиноким. Несмотря на то, что перед ним открыты все двери империи, что любой был бы счастлив назвать члена императорской семьи своим другом… А может, именно поэтому. Возможно ли доверять кому-то, верить в искренность, если стоишь у власти?

Гвен охватило сочувствие, смешанное со смутным чувством вины. Ведь, получается, она в самом деле идёт против природы, против устремления своей магической части, и нет сомнений, что это решение бесповоротно повлияет не только на её судьбу, но и на судьбу невольно связанного с ней человека. Человека, которому она, быть может, действительно нужна.

— Простите меня, ваше высочество, — только и смогла беспомощно повторить она.

Конечно, можно было придумать более-менее убедительную отговорку, напомнить о том, что они неровня, и притвориться, будто её беспокоят только связанные с этим сложности. Однако Гвен была слишком вымотана, чтобы изворачиваться и хитрить, к тому же понимала, что наследник всё равно почувствует недомолвку.

— Я точно знаю, что не смогу вас любить, — наконец просто сказала она. — Поэтому я не могу радоваться связавшим нас обстоятельствам и мечтать о встречах. Простите.

Гвен отвела глаза, но сейчас это совсем не помогало отвлечься, мысленно отстраниться от неприятного разговора. Она ожидала в ответ чего угодно, от обиды до волны негодования или пренебрежения, но уловила только сопереживание, похожее на то, что испытывала она сама.

— Но почему вы так в этом убеждены? — с неожиданной теплотой начал наследник, но вдруг осёкся, перебил сам себя: — Или точнее будет спросить — из-за кого? Вы помолвлены, Гвеннет?

— Нет, — коротко отозвалась она, но, к сожалению, лаконичный ответ не мог скрыть охватившее её волнение.

— Нет — и всё? Вы ничего мне не расскажете?

Гвен решительно покачала головой.

— Простите, ваше высочество…

— Да перестаньте вы всё время извиняться! — вспылил принц, но так же быстро успокоился. — Забавно узнать, что из всех сколько-нибудь знакомых людей больше всего мне не доверяет та, с которой предполагалось безусловное взаимопонимание, — натянуто хохотнул он.

Гвен прикусила язык, осознав, что у неё снова едва не сорвались слова сожаления. Она в очередной раз поймала себя на безрассудном и почти непреодолимом желании как-нибудь успокоить, поддержать собеседника. Утешающе сжать ладонь, обнять…

Гвен тряхнула головой, отгоняя наваждение. В её стремлении не было ничего романтического, скорее, дружеский или даже родственный порыв, но сейчас он не оказался бы уместным.

— Что ж, я рад, что вы хотя бы не считаете меня врагом, — произнёс наследник, от которого, конечно, не укрылись смены её настроения. — Я не хочу, чтобы вы меня остерегались, Гвеннет. Уверяю, я не собираюсь вынуждать вас к чему-то, что вам не по душе.

Гвен благодарно улыбнулась, впрочем, не торопясь окончательно успокаиваться.