— Я называю это развитием. И никогда не замечал, чтобы дополнительные знания и навыки принесли кому-нибудь вред.

— Знания — нет, но вот процесс их получения… — барон продолжил стоять на своём. — Вспомните, сколько несчастных случаев было за последний год?

— Произошедших во время занятий — всего четыре, и все обошлись без трагичных последствий, — небрежно отмахнулся ректор. — Кому как не тебе знать, что процесс обучения у нас налажен на славу. Если о чём и следует беспокоиться, так об исчезновениях, ни одно из которых до сих пор не расследовано.

Барон пропустил шпильку в свой адрес. За прошлое полугодие в Академии произошло несколько странных, необъяснимых случаев — трое студентов бесследно исчезли. Все они учились на разных факультетах, на разных курсах, и не имели между собой ничего общего. Как советник по вопросам магии, де Триен взял дело под личный контроль и всеми силами старался помочь расследованию, однако же, несмотря на усилия сразу нескольких ведомств, сдвинуться с мёртвой точки никак не удавалось. Все версии или оказывались несостоятельными, или заходили в тупик. Многие с тревогой ждали начала нового учебного года, опасаясь, что таинственные исчезновения могут продолжиться.

Но сейчас барон не собирался обсуждать этот вопрос.

— Я не хочу сказать ничего плохого о процессе обучения, — настойчиво вернулся он к прежней теме. — Но что вы скажете о поведении студентов в свободное время? И о последствиях стычек? А ведь на некоторых факультетах до потасовок доходит едва ли каждую неделю, я уж не говорю про мелкие пакости.

— И поэтому ты сейчас предложишь зачислить девочку на тихий факультет бытовой магии и так бездарно растратить её потенциал? — сварливо осведомился ректор, предугадав его планы.

По одному только тону де Триен понял, что этой надежде не суждено сбыться.

— А вы что предлагаете? — ответил он встречным вопросом.

— Ментальная магия, — весомо обронил ректор и замолчал, наслаждаясь произведённым эффектом.

Барон опешил. Факультет ментальной магии со дня основания являлся элитным. Окончившие его выпускники чаще всего занимали значимые государственные посты и высоко ценились императором, однако зачисляли туда только лучших из достойнейших, и это не было громкими словами.

— Элитный факультет? — вслух произнёс барон, едва только справился с первым изумлением. — Как вы себе это представляете? По закону она даже не имеет права там учиться.

— Знаю. И, пока ужинал в одиночестве, уже подумал об этом, — ни на миг не утратив уверенности, сообщил Бертран де Лаконте. — Я официально объявлю девушку своей воспитанницей. В этом случае при зачислении и учёбе она формально будет приравниваться к аристократии, и мы сможем обойти запрет.

Де Триен окончательно потерял дар речи. Совсем недавно он сам размышлял о том, как изменить статус Гвеннет, правда, план рисовал более длинный. Но он-то не без причины взял на себя обязательства помочь девушке. А что движет ректором Академии? При всей его одержимости поиском и развитием талантов, это всё равно слишком серьёзный шаг.

— И всё это только ради того, чтобы раскрыть в ней максимум способностей? — недоумевающе уточнил он.

Граф неопределённо улыбнулся.

— Почему же… — де Лаконте умолк, не торопясь продолжать, сомневаясь и взвешивая слова, но потом всё же решился: — Ты назовёшь меня фантазёром или попросту выжившим из ума стариком, но я расскажу. Я ведь могу на тебя положиться, Рудольф?

— Разумеется. Если только речь не идёт о чём-то противозаконном, я сохраню всё услышанное в тайне.

Ректор снова растянул губы в улыбке.