Лучшая ученица - Ирис Мэй (2020)

— Вам не кажется, что вы намереваетесь вложить неоправданно много усилий в совершенно ненадёжную авантюру? — попробовал он охладить пыл графа. — Прежде всего, Гвен может оказаться вовсе не такой талантливой, как вы надеетесь. Потом…

— Даже не сомневался, что услышу нечто подобное, — добродушно рассмеялся де Лаконте. — Но ведь не попробуем — не узнаем, не так ли?

— Может, по крайней мере предоставим право выбора самой Гвен? — предпринял барон последнюю попытку, хотя уже понял, что ректора не свернуть с пути.

— Что она может выбрать? — ожидаемо возразил тот. — У неё слишком мало сведений, чтобы принять взвешенное решение, а зачисление пройдёт уже в ближайшие дни.

Глава 8

У Гвеннет голова шла кругом. Днём снова прибыла та самая дама, которую она уже видела вчера.

Гвен ещё с утра получила записку от барона, в которой тот предупреждал о визите и указывал, что ей стоит во всём слушаться леди. Его самого она после предыдущего вечера больше не видела — господин де Триен рано отправился по делам и не завтракал дома.

Гвен терзал мучительный стыд за свою вчерашнюю выходку. Было совершенно непозволительно вот так сбегать из-за стола, даже не извинившись и не попрощавшись с гостем барона. Однако если бы она осталась, точно разрыдалась бы у всех на виду, а это уж совсем ужасно. И так все увидели, какая она никчёмная.

Легко и упоительно было представлять себе другую жизнь, прячась с книжкой на чердаке старой Адайн. Но эта ослепительная, великолепная леди одним своим появлением заставила её спуститься на землю. Гвен никогда не стать такой.

Она и так всё поняла, сразу. Мигом вспомнила и о своём ужасном платье, и о неумении себя вести. Она была чужой в этом блистательном мире господ. Ещё более чужой, чем у себя дома. Наверное, ей нигде нет места, и прав был отец, когда намеревался её утопить, когда называл дурным отродьем с порченой кровью и диким духом.

Теперь собственные мечты о другой жизни показались смешными и жалкими. Но когда эта изысканная, утончённая госпожа заговорила, Гвен захотелось провалиться сквозь землю. Слова правды, прозвучав вслух, окончательно разбили ту наивную, зыбкую сказку, которую она для себя придумала. Теперь все должны были понять, что она — пустое место, самозванка за этим столом, и совершенно не заслуживает великодушия, которое проявил к ней господин барон…

При мысли о том, что он тоже посмеётся над ней, от неё отвернётся, Гвен охватывала почти физически ощутимая боль.

Утром она с ужасом и затаённой, никак не желающей окончательно умереть надеждой ждала встречи с ним, но получила только лаконичную записку, из которой мало что можно было понять. А потом прибыла эта леди…

Наверное, всё, что происходило дальше, стоило назвать не иначе как волшебной сказкой. Вместе с леди явились портниха и белошвейка, и оказалось, что всё это ради Гвен. С неё снимали мерки, обсуждали фасоны нарядов, и сама блистательная леди указывала, что нужно пошить для Гвеннет.

«Это уже два сезона как вышло из моды…», «В таком платье она будет похожа на соломенную вдову, а не юную девушку», «Пожалуй, подойдёт. Кружев можно и поменьше, она ведь не на бал в этом собирается», «Цвета? Пожалуй, голубой и белый ей будут к лицу. И золотисто-жёлтый. Можно добавить чёрного, но в меру».

Её никто ни о чём не спрашивал, а сама Гвен даже не пыталась вмешаться в разговор.

Её раздирали противоречивые чувства. Никогда прежде она и мечтать не могла о чём-то подобном, не могла даже вообразить, что однажды сможет нарядиться, как знатная дама, и что о её гардеробе будет заботиться недосягаемая титулованная госпожа. Это казалось даже более невероятным, чем феи и эльфы из старых сказок.