Вторая смена - Лариса Романовская (2014)

– Нигде не говорится о том, что одно существо ведьмовской сути не может оказать помощь в обучении другому существу, обладающему меньшими познаниями. Речь идет всего лишь о репетиторстве, помощи коллеги…

– Спасибо, коллега, ничего не скажешь…

– Отличный псевдоним. Можете называть меня так в дальнейшем.

– Может, хватит мозги канифолить? Коллега…

– В таком случае у меня все. Через два дня мы с вами увидимся. Хотите – в вашем кабинете, хотите…

– Да черт его знает, этот кабинет…

– Знаю, Артем. И при необходимости могу немного помочь. Но об этом тоже в другой раз. Да, и еще! Попробуйте пообщаться с падчерицей в своем нынешнем состоянии. Думаю, она вас отлично поймет. Быть может, даже посоветует что-нибудь путное.

– Ну предположим… Вас проводить?

– Не стоит. Планировка «Марселя» мне очень хорошо известна.

– Бывали у нас?

– Неоднократно. Кстати, здесь атмосфера сильно изменилась. Спокойнее стало. Никого не убивают, никому пули в грудь не пускают. Банальный шабаш – и то не проведешь.

– Так ваши к нам больше и не ходят.

– Тем лучше. Для нас. И для вас.

В глубине здания, на первом этаже, раздавалась приглушенная, словно разбавленная, музыка. Знаменитейший фокстрот сороковых. В коридоре, над кулером, неназойливо гудел кондиционер, всасывал вкусные ресторанные запахи. Если бы не они, отличить здешнюю обстановку от типичной офисной было невозможно. Три белых двери, одна из которых снабжена клеймом WC, три сцепленных в скамейку стула для посетителей, притулившийся в уголке принтер, над которым навис план эвакуации при пожаре. Взгляд Коллеги на секунду задержался именно на этом незатейливом изображении.

– М-да, пожар – это славно.

Следующая реплика донеслась уже с лестницы:

– Погоди, сейчас перекинусь – перезвоню…

В подвальном этаже «Марселя», предназначенном для курящих посетителей, предбанник мужского и женского туалетов оказался общим. Визитер потоптался несколько секунд у тонконогой пальмы, мельком оглядел двери. На правой шансоньетка, танцевавшая канкан, вскидывала в лихом приветствии ножку, на левой типчик в котелке поправлял перед зеркалом галстук-бабочку. В глубине дамской комнаты гудела поломоечная машина и о чем-то спорили на своем родном наречии уборщицы. Их присутствие мешало планам Коллеги. Спустя несколько секунд по кафельному полу мужского туалета защелкали подошвы ботинок. Заскрежетала задвижка. Потом в стенах кабинки зазвучал приглушенный односторонний монолог – как это всегда случается, если говоришь в телефон, прикрывая его ладонью:

– Нет, сижу в сортире. Да ну тебя к лешему с такими шутками. Сейчас переброшусь. В следующий раз сам будешь пол менять. В смысле сама. Сказал, что подумает, а у самого глаза горят… Тьфу, не могу больше кривляться. Без того себя все время одергиваю, чтобы в нужном роде не назвать. Может, тебе еще романтический ужин у камина, май дарлинг?

Дальше уже было неинтересно – голос Коллеги стал тихим, отрывистым. Нехорошо человеку. Судя по звукам – очень нехорошо. Но спазмы вскоре прекратились. А вот вода в туалетном бачке так и не полилась.

Эх, неаккуратно. Некультурно это – за собой не убирать. С виду такой приличный мужчина. То есть – женщина. То есть… Вон как у зеркала брови хмурит и язык отражению показывает. Вон с каким недоумением разглядывает выпавшую из кармана куртки губную помаду в черно-золотистом футляре. А уж с каким видом на эту помаду пялится заглянувшая в дамский туалет уборщица – вообще словами не передать. Точнее не на помаду, а на ее алый след, украшающий губы молодого человека.

* * *

– Кур-р-рва!

– Что ты сказал?

Рыжая морда тычется в окошко веб-камеры, дергает носом, демонстрирует треугольнички зубов. И перья топорщит так, что они, кажется, сейчас сквозь монитор пробьются, ко мне в комнату.