Когда порвется нить - Никки Эрлик (2022)

Она стояла в нескольких шагах от того места, где упал Хэнк, как будто тоже была там в тот день – или, возможно, прочитала описание этого события в новостях. Как бы то ни было, Бен ни на мгновение не усомнился в ее намерениях, и он теперь размышлял, подойти к ней или нет. Он знал о правилах вежливости в городе, о том, с какой враждебностью порой встречают тех, кто бесцеремонно заговаривает с незнакомцами. И если эта женщина действительно оплакивала Хэнка, будет невежливо мешать ее скорби, разве не так?

Медленно направляясь к женщине, Бен пытался понять, кем она может быть. У Хэнка не было сестер, и это была не та женщина, которая увезла его на скорой помощи, не доктор Аника Сингх. Возможно, двоюродная сестра, коллега, бывшая подруга.

– Простите, что беспокою вас, – деликатно обратился к ней Бен, – но эти цветы для Хэнка?

Женщина изумленно оглянулась.

– О да, верно, – сказала она. – Вы его знали?

– Да. – Бен кивнул. – Хотя, полагаю, совсем недолго.

Женщина мгновение помедлила, в раздумье склонив голову.

– Каким он был? – спросила она.

Бен удивился. Он предполагал, что эта женщина знает Хэнка. Но, похоже, они вряд ли были знакомы. Какая-то навязчивая поклонница, услышавшая историю Хэнка?

– Он был одним из самых интересных людей, которых я знал, – вспоминал Бен. Его первоначальная осторожность улетучилась, когда он увидел, какое впечатление произвели на женщину его слова. – Мне всегда казалось, что он не хотел быть обузой или чтобы его жалели. Он хотел быть героем, – улыбнулся Бен. – И к счастью для него, так и было.

– За этим я и пришла, – сказала женщина. – Чтобы поблагодарить его.

Конечно, подумал Бен. Пациентка, которая видела только врача Хэнка, а не человека за стенами отделения неотложной помощи.

– Он был вашим врачом? – спросил Бен.

– Вообще-то нет, – ответила она, и ветерок приподнял пряди ее длинных черных волос, концы которых были окрашены в яркий розовый цвет. – Он… подарил мне мои легкие.

На мгновение Бен почувствовал, что его собственные легкие с трудом способны работать. Он уставился, моргая, на женщину перед ним, ее грудь мерно поднималась, наполняясь осенним воздухом.

Бен не знал, что Хэнк был донором органов; на похоронах об этом никто не упоминал. Но в этом не было ничего необычного, не так ли? Последний поступок героя.

– Прошло два месяца, и я впервые смогла прийти сюда. Но я думаю о нем все время.

– Я уверен, он был бы очень рад узнать о вас, – сказал Бен.

Он вдруг вспомнил разговор с Морой, они рассуждали о крионике и компьютерном сканировании мозга, обо всех сделках и жертвах, на которые люди идут в надежде когда-нибудь жить снова. Но, посмотрев на стоящую перед ним молодую женщину, Бен подумал о ее нити, о том, как каждый кусочек нити, протянувшейся после того августовского дня, был частью, переданной от нити Хэнка к ее нити, как жизнь этой женщины удлинилась просто потому, что Хэнк прожил свою жизнь, и Бен понял, что существует не один способ жить дальше.

– Я до сих пор не посмотрела на свою нить, – сказала она, как будто Бен высказал свои размышления вслух. – Сначала, до того как я узнала об операции, я слишком боялась смотреть и заставила всю свою семью поклясться, что они не откроют мою коробку. Но теперь каждый день кажется священным, и неважно, какой длины моя нить. Я не хочу тратить время на грусть и рассеянность. Я просто хочу быть благодарной. И прожить как можно более полную жизнь.

Женщина разговаривала с Беном, но больше не смотрела на него. Она следила взглядом за другими прохожими в парке: за парой, мило разливавшей бутылку вина по бокалам на поляне; за бегуном, свернувшимся калачиком у фонтана; за подростком, читающим у подножия дерева.

У женщины в сумочке внезапно зазвонил телефон, и она посмотрела на экран.