Когда порвется нить - Никки Эрлик (2022)

По мере того как его дядя набирал известность в политике, Джек находил его все более резким и неискренним, его эго росло с неограниченной скоростью. Каждый раз, когда он приходил с просьбой по поводу кампании – или, что бывало чаще, просил Кэтрин позвонить от его имени, – Джек вспоминал его слова, его смех в ту ночь у лестницы.

К весне Джек уцепился за две крупицы надежды: скорое окончание академии и недавнее появление нитей.

Хотя нити на время отвлекли внимание избирателей от нелестных публикаций об Энтони в прессе, Джек был уверен, что нити в итоге приведут предвыборную кампанию его дяди к концу и вместе с этим придет конец вынужденному появлению Джека в свете рампы. Событие – столь катастрофическое, столь пугающее неизвестностью – неизбежно приведет в Белый дом всем известного, проверенного кандидата, обладающего необходимыми качествами и опытом, чтобы справиться с этим необычным моментом и успокоить народ. Конечно, потребуется и опытный государственный секретарь – возможно, бывший вице-президент, – человек, имеющий за плечами десятилетия опыта в борьбе с такими опасными переменами, с которыми столкнулся мир.

Энтони Роллинз был новичком в Конгрессе, выехавшим на репутации семьи Хантеров. Он никогда не участвовал в войнах, никогда ничем не руководил в кризисных ситуациях. Он не мог победить.

И Джек почувствовал облегчение.

ХАВЬЕР

Джек Хантер и Хавьер Гарсия были соседями по комнате с первого года обучения в военной академии, идеальной парой, поскольку оба оказались в большей степени интровертами, чем их товарищи-курсанты, не говоря уже о том, что они были на несколько дюймов ниже ростом и на несколько килограммов легче сокурсников.

Поначалу Хавьер полагался на советы Джека. Хавьер первым в семье поступил в колледж, в то время как военные медали украшали все ветви семейного древа Джека. Троюродный брат Джека недавно окончил академию, и он знал историю и традиции этого учебного заведения, все мелочи жизни в студенческом городке так, как может их знать только потомок большой семьи, идущий по следам старших братьев.

Только на третью или четвертую неделю Хавьер разглядел истинную сущность Джека и понял, что все эти медали на самом деле сильно утяжеляют ветви семейного древа, едва их не ломая.

Когда некоторые из новых курсантов объявили о своих планах сделать на предплечье татуировку «Лучше смерть, чем позор», Джек подумал, что они спятили.

– Не любишь татуировки? – спросил его Хавьер.

– Не фанат сентиментальности, – ответил Джек.

В ходе ежедневных тренировок стало ясно, что Джек не такой быстрый, не такой сильный и не такой дисциплинированный, как большинство курсантов, к тому же многие из них слишком явно стремились доказать свое превосходство над членом выдающегося семейства Хантеров.

Однажды поздним вечером, в начале осени, один из здоровяков-курсантов увидел фамилию Джека на памятной доске в честь его прадеда, Хантера, и вызвал его на бой на кулаках.

– Давай, Хантер! – поддразнил он. – Ты же не хочешь, чтобы твой прадедушка смотрел на тебя сверху вниз и считал слабаком!

Драка длилась всего две минуты, Джек упал после трех сильных ударов, но ухмылки и подначки были еще хуже, чем удары.

После этого Хавьер проводил поникшего Джека до комнаты в общежитии, а потом пробрался на кухню за пакетом со льдом, чтобы приложить к распухшему носу своего соседа по комнате.

– Спасибо, Хави, – простонал Джек, прижимая холодный пакет к своему стремительно покрывающемуся синяками лицу.

– Не за что, – Хавьер пожал плечами.

– Я имею в виду не только лед. Я имею в виду все это. Ты относишься ко мне, как ко всем.

– Благодаришь за то, что я не вызвал тебя на дурацкий поединок?

– За то, что ты не относишься ко мне иначе, чем к другим парням в кампусе, и никогда не расспрашиваешь о моей семье, – сказал Джек. – Это для меня в новинку. И это приятно.