Когда порвется нить - Никки Эрлик (2022)

За последние годы они вместе преодолели множество испытаний: прошли тяжелые полосы препятствий, выдержали издевательства над новичками, боксерские поединки, научились ориентироваться на холмистой, болотистой и лесистой местности с одним лишь компасом в руках. Но задача, стоявшая перед ними сейчас, была, без сомнения, самой трудной.

– Как ты думаешь, бросишь это дело? – спросил Джек. – Если увидишь короткую нить?

– Я потратил много сил, чтобы попасть в академию и окончить ее, – сказал Хави. – И я взял на себя обязательства перед армией и перед самим собой. Так что я думаю, что никуда не уйду. И неважно, что там внутри.

Родители Хавьера были набожными католиками, поэтому он вознес безмолвную молитву в их честь, а потом кивнул Джеку. Он был готов.

Потому что так должно.

Когда Джек измерил свою нить, то с облегчением вздохнул и улыбнулся.

А Хавьер притих.

Хави решил ничего не говорить родителям. Они были так искренне рады знать, что он поступил в высшее учебное заведение, стал выпускником одного из лучших колледжей страны и человеком, достойным уважения. Большего они и желать не могли для сына.

Всю следующую неделю Джек заботился о своем горюющем соседе, приносил еду в спальню, то и дело спрашивал, не нужно ли ему что-нибудь.

Несколько дней спустя единственное, что было нужно Хавьеру, – это выбраться из квартиры и бежать.

Они вдвоем вышли на пробежку по своему обычному маршруту вдоль квартала, где многие магазины и рестораны были заколочены еще в апреле, что придавало улицам жутковатую атмосферу, хотя бежать по пустым дорогам было проще, потому что машин и покупателей, от которых приходилось уворачиваться, встречалось меньше. Особенно гневное граффити на витрине одного из заколоченных магазинов, гласившее «К дьяволу нити!!», они использовали вместо трехмильной отметки.

Большую часть пути Джек молчал, слушая лишь тяжелый стук кроссовок по асфальту. Только когда они проделали путь до половины, Джек заговорил:

– Хави?

Хави продолжал смотреть вперед.

– Да?

– А что, если… нам поменяться?

Хави по-прежнему не отвлекался.

– Чем поменяемся? – спросил он.

– Поменяемся нитями.

И Хави резко затормозил.

– Что ты сказал?

Велосипедист позади них неистово зазвонил в свой звонок, но Хави застыл на месте.

– Осторожно! – крикнул велосипедист, и Джек отодвинул друга с дороги как раз перед тем, как велосипедист промчался мимо, едва не сбив обоих бегунов.

– Ты в порядке? – спросил Джек. – Чуть аварию не устроил!

Но Хави не мог сосредоточиться ни на чем другом.

– Ты действительно сказал «поменяемся нитями»?

Джек кивнул.

– А что, думаешь, я из ума выжил, раз говорю такое?

«Выжил, это точно», – подумал Хавьер.

– Но… это ничего не изменит, – сказал он вслух.

– Может, это и не изменит финал, – возразил Джек, – но точно изменит все остальное.

Хавьер по-прежнему ничего не понимал.

– Зачем тебе притворяться, что у тебя короткая нить?

Джек ненадолго замолчал, явно неловко подбирая слова для ответа.

– Слушай, я чувствую себя засранцем, говоря это, потому что, конечно, я рад своей длинной нити, но… мне немного не по себе. То есть я знаю, что должен отслужить пару лет в каком-то качестве, но что, если армия захочет отправить меня в бой на всю жизнь?

Все страхи, которые академия пыталась изжить в Джеке, мгновенно вернулись. Он не питал иллюзий насчет своих физических возможностей, он едва мог удержаться на ногах в глупой потасовке с однокурсником. Как он мог сражаться на настоящей войне?

– И может быть, если армия решит, что у меня короткая нитка, – продолжал Джек, – они просто засунут меня на некоторое время за какой-нибудь стол здесь, в Вашингтоне. Я мог бы просто исчезнуть.