Когда порвется нить - Никки Эрлик (2022)

– Подожди… позволь мне прояснить… – Мысли Бена кружились в голове, не успевая за словами. Что она сделала? Посмотрела на свою нить, это он понял. Но потом сказала, что ее нить была длинной.

То есть плачет она из-за него.

– О боже… – Показалось, что его сейчас стошнит.

– Пожалуйста, не сердись на меня, – хныкала Клэр. – Когда я увидела, что моя нить длинная, я просто предположила, что твоя тоже будет длинной! Честно говоря, я даже не думала, что может быть иначе.

Бен закрыл глаза и попытался дышать ровно, но он захлебывался воздухом.

– Как, черт возьми, ты могла это сделать? – крикнул он. Он и не знал, что в его голосе может быть столько гнева. – Одно дело – посмотреть на свою нить, но ты не имела права смотреть на мою!

– Знаю, – признала она. – Прости.

Несколько минут Бен молчал, а Клэр плакала в кресле напротив, крепко обняв себя за плечи. Слишком много всего случилось, слишком много на него обрушилось ударов, которые он не смог отбить.

Бен пытался сосредоточиться на ее предательстве.

Это было безопаснее, чем думать о том, что она видела.

– Я так хотела, чтобы наши нити были одинаковыми. Чтобы мы жили вместе, – сказала Клэр. – Надеюсь, ты это знаешь.

Наконец он вынужден был спросить:

– Насколько она короткая?

– Отмерено чуть больше сорока лет, – хриплым, срывающимся голосом ответила она. – Этот новый сайт не совсем точен.

Чуть больше сорока.

То есть ему оставалось еще четырнадцать, может быть, пятнадцать лет.

Но он подумает об этом позже. Все рассчитает потом.

Сейчас ему нужно было справиться с катастрофой, их отношения рушились прямо у него на глазах.

– Если ты действительно любишь меня, то почему уходишь? Особенно сейчас? – спросил Бен.

– Пожалуйста, не спрашивай. – Клэр закрыла лицо ладонями.

Бен уставился на нее, в глазах все плыло.

– Хотя бы на этот вопрос ты можешь ответить?

Клэр вздохнула, пытаясь собраться с силами.

– Я просто не могу этого сделать, – сказала она. – Я не могу оставаться с тобой и знать, что обратный отсчет включен. Я сойду с ума. – Она посмотрела на него, жалко прищурившись. – Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения, но мне действительно жаль, Бен.

Он чувствовал себя крошечным парусником посреди бушующего моря, и ему нужно было что-то твердое, какой-то якорь, за который он мог бы зацепиться хотя бы на мгновение. Бен посмотрел на дрожащие руки Клэр, лежащие на столе. Он столько раз сжимал их за последние полтора года, во время долгих прогулок и в постели, их пальцы легко переплетались. По сколам лака на ногтях он узнал один из ее любимых оттенков. «Счастливая лаванда» или, может быть, «Счастливая сирень». Одно из двух.

Клэр, должно быть, заметила, что он разглядывает ее пальцы, потому что она тоже посмотрела на них. И они так и смотрели на ее дрожащие руки, потому что не могли смотреть друг на друга.

А сейчас Бен смотрел на свои руки, обхватившие рукоятку клюшки.

– Ты там в порядке, Бен? – спросила Мора, обернувшись через плечо.

Другой мужчина мог бы представить лицо Клэр на мяче для гольфа и ударить по нему со всей силы. Но Бен не хотел этого делать. Он не хотел причинять Клэр боль.

Он мог винить ее за то, что она предала его, за то, что не дала ему возможности сделать выбор самому. Но он не мог винить ее за то, что она ушла.

Клэр сама говорила, что она недостаточно сильна. Она искала безопасности, стабильности. Ей нужна была пожизненная гарантия. Она была такой, какой была, и многие на ее месте повели бы себя так же. Возможно, большинство. И не факт, что эти «многие» достойны порицания. Проводить остаток жизни, кипя в горечи и злобе, бессмысленно и глупо.

Бену нужно было смотреть вперед, а не назад.

Он прищурился на темнеющий горизонт, где последние лучи солнца догорали в огненном вихре над Гудзоном, подобно кострам на пляжах в Европе, поглощающим нити в жарком пламени.