Стеклянный цветок (Сборник) - Джордж Мартин

Уильям Фолкнер сказал почти то же самое во время получения Нобелевской премии по литературе: «Нужно навсегда забыть о страхе, убрать из своей мастерской все, кроме правды сердца, кроме старых и вечных истин: любви, чести, жалости, гордости, сострадания, самопожертвования». И далее: «Проблемы борьбы человеческого сердца с самим собой — лишь они порождают настоящую литературу, только о них стоит писать»[21].

Мы можем придумать множество определений научной фантастики, фэнтези и литературы ужасов. Мы способны провести границы и навесить ярлыки, но в конечном счете остается неизменная старая история о борьбе человеческого сердца с самим собой. А остальное, друзья мои, лишь меблировка.

Дом фэнтези построен из камня и дерева и меблирован в средневековом стиле. Люди путешествуют на лошадях и галерах, сражаются с помощью мечей, заклинаний и боевых топоров, связываются друг с другом благодаря магии или птицам, преломляют хлеб с эльфами и драконами.

Дом научной фантастики построен из дюраля и пластика, а меблирован в стиле «ложного будущего». Люди путешествуют на космических кораблях и флайерах, сражаются при помощи ядерного и биологического оружия, связываются друг с другом посредством ансиблей и лазеров и преломляют белковые брикеты с инопланетянами.

Дом ужаса построен из костей и паутины, а меблирован в стиле мрачной готики. Люди путешествуют только ночью, сражаются только с существами, при смерти которых проливается море крови, связываются друг с другом при помощи вошгей и невнятного бреда, пьют кровь с вампирами и оборотнями. «Правило меблировки», так я это называю, забудьте о прочих определениях.

Спросите у Филлис Эйзенштейн, которая написала серию прекрасных рассказов о менестреле по имени Аларик, странствующем по средневековому миру без названия, но если вам удастся загнать ее в угол, она, быть может, прошепчет вам имя того далекого королевства — «Германия». Единственный фантастический элемент в историях об Аларике — это телепортация, паранормальная способность, обычно приписываемая научной фантастике. Однако Аларик носит лютню, спит в замках, его окружают лорды с мечами, поэтому девяносто девять читателей из ста и большинство издателей отнесут этот сериал к жанру фэнтези. Правит меблировка.

Спросите Уолтера Йона Уильямса. В «Метрополитене»[22] и «Городе в огне» он предлагает нам второй мир, так же подробно описанный, как Средиземье Толкина. Здесь всем правит магия, которую Уолтер называет «плазмой». Мир этот представляет собой пришедший в упадок огромный город, кишащий продажными политиками, страдающий от расовых противоречий, плазма перекачивается по трубам и распределяется властями в соответствующих пропорциях, волшебники живут в многоэтажных зданиях, а не в замках. Поэтому критики, рецензенты и читатели называют книги Уильямса научной фантастикой. Правит меблировка.

Питер Николе пишет: «Научная фантастика и фэнтези, если и являются жанрами, то только не в чистом виде… Плодами фантастического древа может быть научная фантастика, корни же его — фэнтези, а цветы и листья могут оказаться чем-то совсем другим». Впрочем, Николе тут немножко лукавит, поскольку вестерны, детективы, любовные и исторические романы также нельзя отнести к чистым жанрам. На самом деле, когда доходит до обычной работы, остаются только истории. Просто истории.

Именно истории и собраны в последней части этой книги. Немного таких, немного других. Причудливые истории, друзья, просто причудливые истории.