Город Света - Дариус Хинкс (2019)

Федорак потерял место бойни из виду, когда поток потащил его вниз. Он отчаянно размахивал руками, пытаясь за что-нибудь ухватиться, и наконец дотянулся до каменного выступа. Полковник попытался подтянуться, выбраться из неистового течения, но что-то не выпускало его. Выругавшись, Федорак понял, что зацепился за ветку одним из ремней гравишюта. Гвардеец отчаянно боролся, а вода хлестала его по лицу. Он никак не мог вырваться.

Тогда офицер выхватил секач и ударил им по ремням, сбрасывая шют, после чего с трудом выкарабкался на грязный берег, кашляя и отплевываясь.

Отползающего от реки промокшего полковника, чья рука онемела от удара о камни, омывал золотой свет. Остатки моста пылали, а в реке барахтались горящие солдаты, заходящиеся в предсмертных воплях.

Но мост не разрушился. Напротив, он казался обновленным. Теперь, когда кладка отпала, взгляду открылись металлические зеркальные пластины, что сверкали под палящим солнцем, будто рыбья чешуя.

Еретики продолжали наступать из леса, ведя шквальный обстрел. Федорак бросился в заросли, сорвал с пояса пистолет и огляделся в поисках выживших. Вокруг на деревья падали раскаленные камни. Десятки солдат последовали за ним и добрались до реки, но теперь гибли под лазерным огнем, не успевая доплыть до берегов…

Полковник попытался выстрелить из пистолета, но услышал лишь жалкое хлюпанье. Заклинило.

— Чтоб тебя! — процедил Федорак, представив суровый праведный лик Императора в столовой.

Он потряс головой. Нет, в этом безобразии виновен только он сам. Глупо винить бога. Нужно все исправить.

Полковник спрятался за деревьями и прищурился, высматривая организатора западни.

Вот она. Гоурин. Вероломная крыса неспешно шагала к горящему мосту и небрежно отдавала приказы, держа в опущенной руке пистолет. На ее лице застыла та же самодовольная ухмылка, что и обычно. Полковник едва удержался от того, чтобы выскочить из-за деревьев и броситься прямо к ней.

Едва. Но он смог справиться с собой. Гоурин окружали десятки изменников. Его застрелили бы прежде, чем он успел бы добежать до нее.

Федорак направился к еретикам, держась в глубокой тени и крепко сжимая в руке секач. Если он подберется достаточно близко, то сможет ударить. Вероятно, без вождя изменники передерутся между собой. А если нет, то полковник хотя бы сможет заставить Гоурин заплатить за все.

Пламя начало угасать, пока он крался, но некоторые из изменников включили люмены, и Федорак увидел противников до отвращения ясно.

Сама Гоурин осталась прежней: ветеранка, отмеченная шрамами, примерно пятидесяти лет от роду, с короткими серыми волосами. Но у многих ее бойцов появились уродства. Какие бы извращенные верования ни заставили солдат взбунтоваться в казармах, они меняли воинов. Болезнь умов становилась и болезнью тела. У нескольких гвардейцев кожа приобрела пугающий серебристый оттенок, мерцая, точно чешуйки, на мосту. Большинство солдат по-прежнему носили стандартные бронежилеты и мундиры, но даже под привычной формой было ясно, что плоть некоторых мутировала, приняв новые очертания.

Федорах уставился на них, не совсем понимая, что он видит. В таком обманчивом освещении он мог ошибиться, но, похоже, один из предателей обзавелся новыми конечностями: из-под наплечника свисала спутанная масса чего-то извивающегося, будто клубок змей. Сперва он даже решил, что это просто обрывки одежды, но затем заметил, как они двигаются, корчась и сплетаясь. Но солдат не вопил от ужаса, а, судя по всему, гордился своей внешностью, стоя рядом с Гоурин с важно поднятым подбородком и уперев в бок приклад лазерного карабина, будто позировал для пикт-снимка.