Спасения нет - Питер Гамильтон (2019)

Когда дверь открылась, в вестибюле стоял Горацио. Он практически не изменился с их первой встречи тридцать семь лет назад, отметила она с ноткой зависти. Ей ли было не знать, что он не тратил (не проматывал, сказал бы он) денег на косметическую омолаживающую терапию. Но твердый подбородок остался твердым, и его подчеркивала такая дорогая ей легкая улыбка. И здоровый блеск темной кожи сохранился. Волосы, конечно, подстрижены короче, и, пожалуй, в смоляной шевелюре блестит несколько седых волосков. Зато его прекрасные большие глаза смотрели на нее в упор с беззастенчивым восхищением. Будь она прежним подростком, наверное, испустила бы счастливый вздох и кокетливо улыбнулась ему. А теперь они вместе усмехнулись в адрес суперосмотрительной Крины.

Гвендолин крепко обняла его.

— Хорошо, что пришел.

— И я рад. Ты как, держишься?

— О… сам понимаешь.

Он улыбнулся и поцеловал ее.

— Выглядишь сказочно. Ноги, по–моему, еще длинней стали.

— Ох, гладко врете, милейший. Но все равно спасибо. Черт, я на свою внешность выбросила целое состояние — и все ради мужчин. И чего мы так стараемся?

— Эй, тебе, понимаешь ли, полагалось ответить комплиментом на комплимент, а не напоминать мне, какая ты богачка.

Она поцеловала его в ответ.

— Забыл, что имеешь дело с самовлюбленной плутократкой?

— Да, и это тоже.

Она украдкой покосилась на Крину — та хмурилась.

— Пошли. Я как раз открыла бутылку шампанского по самой плутократской цене. Попробуй сегодня угнетать массы со мной за компанию.

— Искусительница.

— Ха, а как же! Тебя всегда приходилось заманивать в спальню. А уж как ты сопротивлялся…

Они в обнимку перешли в гостиную. «Его рука идеально ложится в изгиб моей талии…»

Он поднял бутылку «Круга», посмотрел этикетку.

— Восемьдесят пятого. Сладкое.

— Ты заделался энофилом? И впрямь конец света.

— Нет, просто вспомнил: Бордо.

— А, да… — Она не сомневалась, что щеки чуточку покраснели. — Ту неделю…

— Именно.

Гвендолин разлила вино и села на кушетку рядом с ним, подобрав ноги, чтобы прижаться потеснее. Так легче.

— Я правда рада, что ты здесь, — сказала она.

— Просто я прикинул, что рядом с тобой сегодня — самое безопасное место. И не ошибся — мимо Крины никто не пройдет.

— Все тот же соблазнитель!

— Плохо дело, да? Я бы раньше добрался, но не все метро–хабы работали.

— Слыхала.

— Люди еще не опомнились, так что никаких беспорядков. Тихонько бормочут и вежливо выстраиваются в очередь к тем хабам, что еще действуют. Мы, что ни говори, все же британцы.

— На нас идут корабли оликсов. По моим сведениям, какие–то военные.

— Сколько?

Она помолчала, просматривая подброшенные Теано сведения — ей совсем не хотелось их видеть.

— Черт!

— Что?

— Уже за полторы тысячи больших, и они еще прибывают.

— Больших? Там разные типы?

— Да. Раньше высыпало множество маленьких. Они теперь, похоже, с высоким ускорением расходятся по системе. Группа тактического анализа не уверена, что они такое. Большинство предполагает какие–то снаряды. Большие — Оборона Альфа называет их кораблями Избавления (нет, почему — не знаю) — разделились на две группы. Часть направляется к хабитатам, а основная масса — прямо к Земле. Если будут держать то же ускорение и перевернутся для торможения на полпути, будут здесь примерно через неделю.

Горацио стал разливать шампанское, и Гвендолин заметила, что рука у него подрагивает.

— Через неделю… Точно?

— Сведения прямо от Обороны Альфа, — кивнула она.

— Городские щиты удержатся?

— Никто не знает, поскольку неизвестно, чем по ним ударят. А даже если удержатся… дальше–то что?

— Наверняка предусмотрен какой–то план. Я наши власти знаю — они миллиарды тратят на консультантов по чрезвычайным положениям.

— Собственно, план есть. Только…