Спасения нет - Питер Гамильтон (2019)

И, хохоча, бросилась от него в кухню, а он за ней. Оба смеялись, как в те давние и славные ночи в крошечной квартирке на Элеанор–роуд. За десять минут они вывалили на мраморный столик ингредиенты и утварь, а апокалипсис оставили дожидаться за дверью.

— Ризотто с лососем и спаржей, — объявил он, приступая к нарезке лука. — Все органическое, конечно?

— Ты оскорбляешь меня сомнением! Да мой домашний Тьюринг при виде ап–багажки с отпечатанной едой зальется слезами.

— Правда? Ну, тогда разомни–ка чеснок — две дольки. Еще помнишь, как это делается?

Она налила обоим еще «Круга».

— Как–нибудь разберусь.

— И когда эвакуация? — спросил он.

— Не знаю. Ты ведь не собираешься наваливаться на меня своими принципами — мол, я остаюсь?

Он помедлил, задержав нож над половинкой луковицы.

— А что с теми, кто все–таки останется?

Она просматривала новую передачу Обороны Альфа.

— Сейчас к нам идет больше тысячи восьмисот кораблей Избавления. Оликсы не шутки шутят, Горацио. Они серьезно за нас взялись. Знаю, ты не особенно доверяешь правительству и общественным институтам…

— Дело не в правительстве — во всяком случае, против самой идеи демократической власти я ничего не имею. Но сейчас у нас правят богатые, удерживающие в относительной бедности девяносто процентов населения, чтобы дисбаланс на рынке оплачивал их неумеренную роскошь.

— Это и обо мне тоже? — устало спросила она. Который раз. Этот спор стал главным в их жизни и в конце концов разбил ее вдребезги.

— Нет.

— Правда? Я из ненавистных тебе десяти процентов.

— Никто тебя не ненавидит.

— Какого черта ты, коль так презираешь общество Универсалии, не заделался утопийцем?

— Из–за тебя.

Это было сказано почти неслышно.

— Что?

— Не мог тебя оставить.

Гвендолин едва не выронила чеснокодавилку.

— Я бы отправилась с тобой. Все… это для меня не так важно, как ты.

Горацио нервно фыркнул.

— Ты — и утопийка?

— Да, я! Не такая это плохая философия.

Он махнул рукой на блистающую обстановку кухни.

— Ничего этого там бы не было.

— Да какого хрена, мне все это для счастья не нужно. Потребление высшего уровня — просто слой косметики на реальной жизни. Мне нужны только ты и Луи. Да и утопийцы, знаешь ли, живут не в Саутаркских фавелах. На Дельте Павлина все обеспечены и вольны заниматься тем, о чем мечтают. Ну… согласна, они потрясающие зануды, но вполне справляются. — Она скривила губы. — А я бы у них быстро заработала первый гражданский статус.

— Горе Христово, с каких пор ты так рассуждаешь?

— Я всегда так рассуждала. Это ты мечтаешь прижать налогами богачей, чтобы раздать их гроши беднякам — подравнять общество сверху. Я хотела бы подравнять его снизу. — Она за горлышко схватила бутылку, грозно взмахнула ею. — Я хочу, чтобы у каждого был пентхаус и этот дурацкий «Круг».

— Никто не хочет уравнять всех с бедняками. Если ты в это веришь, значит, наслушалась вашей пропаганды. Я просто хотел покончить с чудовищным неравенством, неизбежным при маниакальном увлечении нашей культуры Рынком, дать каждому справедливую долю. Ты не представляешь, каково приходится людям, которым помогает моя служба, тем, кто выброшен на окраины городов и общества — с глаз долой, чтобы не видно было из ваших башен.